Пройти лабиринт

В воздухе почти физически ощущалось непонятное психическое состояние какой-то тревоги. Михаил почувствовал себя маленьким ребенком, оставшемся в одиночестве в темном страшном подвале, где за каждым углом мерещились какие-то «бабаи» и «бармалеи».

Он попятился назад, пока не уперся спиной в холодную сталь обшивки «Грифона». И только теперь он понял, что здесь реально низкая температура. Хотя в кабине приборы показывали семьдесят градусов, но снаружи было иначе: «Грифон» был покрыт тонким слоем инея.

Уже заскакивая в шлюз, Михаил сообразил, что это аммиачный конденсат…

Монотонное чтение «Откровения» поначалу Михаилу нравилось. Можно было просто читать, не вдумываясь в слова, а самому тем временем обдумывать собственные проблемы. Но вскоре, он понял, что эта монотонность его усыпляет. И когда уже в четвертый раз Михаил столкнулся с одной и той же последовательностью мыслей, то решил сделать маленький тайм-аут.

— Разрешите, я прервусь, — мило улыбаясь, поднялся он, отдавая книгу.

— Вам не интересно? — сухо спросил Старичок-Боровичок.

— Ну, как сказать…

— Вижу, что не интересно. А жаль.

— Почему?

— Потому, что книга эта о таких же ищущих, как ты сам.

Михаил остановился.

— Мы сеем зло даже благими поступками, — продолжал дед, — и его же пожинаем. Наши ошибки, словно раковая опухоль, распространяются по миру.

— Так было всегда…

— Да, так было всегда. Войны, катаклизмы — все это было всегда. Но каждый раз они все более трагичны.

Михаил согласно кивнул и вышел вон из комнаты. Вслед ему донеслось:

— Имеющий ключ от бездны, не оставит нам дом наш… Запомни это, Михаил…

7.

Говорили они до самого утра. Андрей рассказал, как год жил в детском доме. Потом его приняла одна семья.

— Отец — востоковед, мать — врач-невропатолог. Не скажу, что живу плохо.

Михаил опустил голову.

— А вы как? — спросил Андрей. — Как мама?

— Она умерла, когда мне было шестнадцать…

Сознание возвращалось медленно, будто втекало в мозг подобно воде.

Михаил сел на колени, пытаясь стряхнуть сонное состояние. Кажется, он пролежал на полу что-то вроде пяти-десяти минут.

Действовал он скорее по интуиции, нежели осознано. Щелкнув тумблером «Мьёльнира» и приводя его в боевое положение, Михаил, не раздеваясь, заполз на водительское кресло.

Двигатель тихо зашипел и с натугой стал набирать мощность.

Выстрел был тихим. Только сигнализаторы говорили о нем.

А потом бабахнуло. Машину дернуло и понесло.

Михаила подбросило, но он удержался. «Грифон» натужно поехал вперед, и через минуту выскочил из пелены мрака.