Произведения для детей

ПРИМЕЧАНИЯ

В первый том Собрания сочинений входят оригинальные стихотворные произведения С. Я. Маршака для детей [3].

В письме М. Горькому от 9 марта 1927 года С. Я. Маршак рассказывал:

«К детской литературе я пришел странным путем. В 1913 году я познакомился с очень любопытной школой в южном Уэльсе (Wales). Дети жили там почти круглый год в палатках, легко одевались, вели спартанский образ жизни, участвовали в постройке школьного дома. Я прожил с ними около года — и это было счастливейшим временем моей жизни. Во всяком случае, это было единственное время, когда я чувствовал себя здоровым. После революции я работал в наших колониях для ребят. Блейк и народная детская поэзия — вот еще что привело меня к детской литературе. А к тому же у меня дома есть читатели, которые иногда заказывают мне книги — мои маленькие сыновья» [4].

О своем дальнейшем творчестве для детей С. Маршак писал в автобиографии:

«Оглядываясь назад, видишь, как с каждым годом меня все больше и больше захватывала работа с детьми и для детей. „Детский городок“ (1920–1922), Ленинградский театр юного зрителя (1922–1924), редакция журнала „Новый Робинзон“ (1924–1925), детский и юношеский отдел Ленгосиздата, а потом „Молодой гвардии“, и, наконец, ленинградская редакция Детгиза (1924–1937)».

Вспоминая о той обстановке, в которой протекала его работа в эти годы, Маршак писал Горькому:

«В отделе дет. литературы Госиздата, когда мы начинали работу, преобладали профессиональные детские писательницы и переводчицы. Большинство книг о природе, технике, путешествиях — было переводом или компиляцией. Детей приучали к литературно-безличному, шаблонному, переводному языку. Бывали и хорошие книги, но редко. Значительная часть старой детской литературы отметалась по педагогическим соображениям. В последнее время выработался новый шаблон — бытовая беллетристика и поэзия для детей (дет. дом, школа, беспризорные, пионеры, дети — участники гражданской войны) с псевдосовременным жаргоном и надуманным бытом, или „производственная“ литература — довольно сухая и скучная. Трудно было начинать в таких условиях» (9 марта 1927 г.).

Трудно для С. Я. Маршака, так как он подходил совсем с иными требованиями к детской книге. В том же письме к Горькому изложены требования, которые Маршак предъявлял авторам книг для детей и которым всегда следовал сам:

«В книжках для маленьких мы избегаем „сюсюканья“ — подлаживанья к детям. Нет ничего лучше народных детских прибауток, песенок, считалок, скороговорок-тараторок, „дразнилок“. Очень важно достигнуть в детской книге четкости, пословичности. Как говорит мой товарищ по работе — художник Лебедев, текст книжки дети должны запомнить, картинки вырезать, — вот почетная и естественная смерть хорошей детской книжки» [5].

Этих принципов С. Я. Маршак придерживался до последних дней.

В 1963 году, отвечая молодому поэту В. Левину, Маршак снова высказал мысли относительно того, какой должна быть детская поэзия.

«Прежде всего, я думаю, стихи для маленьких должны быть настоящими стихами, без рассудочности, от всего сердца, от радости душевной.

Во-вторых, в них должно быть ясное чувство формы, цельность рисунка, каким бы коротким или длинным не было стихотворение. Так, как это бывает в лучших народных песенках, сказочках (вроде „Репки“) или считалках. Должна быть свежесть и чистота языка.

В-третьих, стихи должны быть полны действия, игры, воображения, то есть меньше всего похожи на те вялые стишки и песенки, которые читают и поют во многих детских садах.

Людям, пишущим для маленьких, надо учиться у народа, у лучших мировых поэтов — и у детей».

Новые качества детской литературы не сразу и не легко встретили признание. Долгое время критики предъявляли к детской книге примитивно-утилитарные, вульгарно понятые педагогические требования. Горечь от изматывающей борьбы с подобными критиками также нашла отражение в письме Маршака Горькому:

«Очень мешает нам в работе отношение педагогов (а они почти единственные, к сожалению, критики и рецензенты дет. литературы). Почти всегда они оценивают произведение только со стороны темы („Что автор хотел сказать?“). При этом они дают похвальные отзывы часто явно бездарным произведениям и порицают талантливые книжки, не подходящие под их рубрики. Прежде всего они боятся сказочности и антропоморфизма. По их мнению, фантастика (всякая) внушает детям суеверие. Напрасно в спорах мы указывали, что всякий поэтический образ грешит антропоморфизмом — оживлением, очеловечиванием всего окружающего. Один из педагогов на это ответил мне: если поэтическое сравнение употребляется со словом „как“ („то-то, как то-то“), тогда можно; если же без слова „как“, — то сравнение собьет ребят с толку. Веселые книжки — особенно те, в которых юмор основан на нелепице упрекают в легкомыслии и в том, что они вносят путаницу в детские представления» (письмо от 9 марта 1927 г.).