Произведения живописи в школьном изучении литературы

Вполне очевидное различие литературы и изобразительного искусства состоит в том, что писатель, воссоздавая действительность, пользуется словом – условным знаком, не обладающим чертами визуального сходства с тем, что обозначает, а художник прибегает к зримому подобию чувственных предметов. Свою невещественность художественная литература искупает оперативным и компактным изображением жизни во всей её сложности и многоплановости, поскольку слово является точным эквивалентом наших мыслей и эмоций. Художественная литература способна переносить читателя через любые пространства в повествовании, в то время как живопись или графика имеют дело со строго ограниченным пространством. «Если для литературы в целом специфична временная последовательность, передающая целостность события или цепи событий, притом последовательность ясная и мотивированная, то в изобразительном искусстве содержание укладывается в один представляющийся взору эпизод» (1, с.99). Нельзя не отметить, что этот эпизод в его выразительном аспекте живопись останавливает навсегда. Живопись оставляет зрителю возможность многократного возвращения к этому эпизоду, возможность многократного эстетического переживания его. В своём знаменитом трактате «Спор живописца с поэтом, музыкантом и скульптором» Леонардо да Винчи видит особую прелесть неподвижности живописи в том, что её пластические образы воспринимаются мгновенно, тогда как образы, выраженные словом, познаются постепенно. По словам Леонардо, художественное изображение «представляет чувству творения природы с большей истинностью и достоверностью, чем слова и буквы», но «буквы представляют слова с большей истинностью, чем живопись» (2, с.32). Если поэт может описать явления природы, то в творении живописца «они покажутся ожившими, благодаря светотени, создательницы выражения в лицах» (2, с.43). В этом Леонардо да Винчи, выступающий в защиту живописи, видит преимущество художника. Спустя два столетия Лессинг защищает поэзию, утверждая её более широкие возможности претворения действительности в сравнении с живописью. И если трактат Леонардо теоретически закреплял то почётное место, которое тогда занимала живопись, то книга Лессинга «Лаокоон, или О границах живописи и поэзии» была теоретическим обоснованием начавшегося в XVIII столетии процесса завоевания литературой главной роли среди искусств. Для школьного изучения литературы плодотворна не только мысль Лессинга о неограниченных возможностях литературы, но и его глубокие сопоставления литературы и живописи. Уже в предисловии Лессинг пишет: «Первый, кто сравнил живопись и поэзию между собою, был человеком тонкого чутья, заметившим на себе сходное влияние обоих искусств» (3, с.65). А «общие правила», которые роднят литературу и живопись, способны восполнить восприятие и понимание этих видов искусства: «…в одном случае поэзия может помогать живописи примерами и объяснениями, в другом случае – живопись поэзии» (3, с.66).

Вопрос о преимуществах поэзии в сопоставлении её с живописью или, наоборот, о преимуществах живописи в сравнении с поэзией всегда стоял остро в истории эстетики. Попытки его решения всегда были связаны с выявлением специфики литературы и изобразительного искусства. Определяя особенности обоих искусств, французский художник Э.Делакруа подчёркивал, что поэта спасает чередование изображений, а художника их одновременность. Но свои симпатии он отдавал живописи. «Признаюсь в моём пристрастии к молчаливым искусствам…, – отмечал Делакруа. – Слово нескромно: оно спешит настигнуть нас, завлекает воспоминаниями и вместе с тем вызывает споры. Живопись и скульптура носят в себе нечто более серьёзное – надо самому подойти к ним. Книга, наоборот, навязчива: она следует за нами, мы видим её повсюду. Надо перевёртывать страницы, следить за ходом мысли автора и дойти до конца произведения, чтобы судить о нём… Произведения художника и скульптора отличаются цельностью, как творения природы. Автор не присутствует в них и не находится с вами в непосредственном общении, как писатель или оратор. Он представляет собою как бы осязаемую реальность, полную в то же время тайны» (4, с.375). Подчёркивая глубокое различие между живописью и литературой, Делакруа связывает его с особенностями восприятия пластического искусства и поэзии. В самом деле, постижение картины сопряжено с большой долей самостоятельности зрителя. Стремясь понять главную мысль картины, он может извлечь из произведения художника и какие-то дополнительные духовные ценности. В ином положении читатель, который имеет дело с материалом, во многом уже переработанным писательской мыслью. Работающая с большим напряжением мысль читателя подчиняется определённым узловым точкам, которые расставлены художником слова в его произведении и руководит читательским восприятием.