Производственный роман

(1. Лоллобриджида — уже покончив счеты со всем, то есть с ним, — с грустной горечью попросила у него что-нибудь на память. Он наклонился, а потом с очарованием маленького мальчика протянул ей изумительную зеленую травинку. Кое-что из того огромного сада, по которому она так исстрадалась. Громадная зеленая площадка! Ранний утренний ветер треплет волосы, пока ты во время беспечной прогулки читаешь Спинозу! Потом немного джема, свежая булочка, яйцо всмятку! Но женщине этой маленькой травинки было недостаточно, ей нужно было что-то осязаемое. Наконец, он изволил как некий экзотический предмет отдать актрисе монетку в 20 филлеров, что каким-то образом сохранилась у него в кармане. С течением времени выяснилось, что Лоллобриджида просверлила в монетке дырочку и с тех пор так и носит ее как амулет. Это можно увидеть в «Штерне», где она с господином Марлоном Брандо стоит возле огромного пластмассового телефона. На атласной шее вы увидите монетку в 20 филлеров!!!

2. Милый Петер!

Пишу эти строки в самолете, возвращаясь в Рим. Вверху солнце, внизу барашковые облака. Самолет иногда дергается, поэтому почерк корявый. Марлон Брандо спрашивает, кто ты. Я говорю ему, писатель. Да нет, кто ты мне. В ответ на это я разрыдалась. Этого я не знаю. Но правда в том, что для тебя я не стала многим. Бедненький! Думаю, ты сильно меня испугался. [Сейчас самолет скачет, как в польке, я жду. ] Знаешь, у меня есть такие невидимые антенны по всему телу и в мозгу; я знаю, что чувствует или думает кто-нибудь, даже если его здесь нет. Так что еще…

Между тем: единственным странным моим желанием было лишь — в благодарность за то, что ты есть, —один раз прижать тебя к груди. Ничего больше. Но, увидя сразу возникшую подозрительность, я поняла, мои намерения ты бы истолковал неверно. Из напряженил, возникшего между желанием и его явной неосуществимостью, и родилась затем, пока я лежала после ухода Игоря в комнате, нелепая вороватость и ухищрения, которые я продемонстрировала. [Этот сраный самолет опять качает!] Хорошо вам всем, принадлежащим кому-то, чему-то…

Я была у Марлона [Брандо] и на следующий день уже вернулась обратно, как побитая собака. Снова. Никак не научиться. Но время все лечит…

Даже не осуществленные еще планы, остановившиеся на полпути, в воздухе, и бесполезные движения трусливой любви.

Мы сейчас выходим.

Пока: Джина)

Их направили к накрытому для ужина столу. В сложившихся кружках шла обычная болтовня. «Пошлость, друг мой, перла изо всех углов». Мастер, эдаким художником, откинувшись на стуле, с наслаждением наблюдал за конструкцией, которую никто не нарушал, где ничье движение не было искренним или не собиралось таковым быть.