Производственный секрет

— И боюсь, это у него получится, — хмыкнул Милютин. — Если они работают тут, допустим, на оборонку, нас вообще отставят на второй план, и заниматься этим делом будет, допустим, ФСБ…

— Пусть занимается, — согласился Гуров. — Оборонка — это вообще не моя грядка. Ты мне лучше еще разок напомни — как фамилия того санитара, что пропал вместе с пациентом… 

Глава 9

С потолка размеренно капало. Крошечные серебристые капли, размером с просяное зерно, беззвучно соскальзывали вниз и исчезали. На бетонном полу даже лужа не успевала набегать. Просто образовалось непросыхающее черное пятно. В общем, ничего страшного. Но одно сознание того, что он находится в сырой темнице, куда проникает лишь дождевая вода, угнетало Бекаса чрезвычайно.

К тому же в подвале, куда его посадили, было чертовски холодно и гудела день и ночь вентиляция. Правда, его наконец переодели и даже снабдили чем-то похожим на вытертый тулуп. Приходилось кутаться в этот тулуп, хотя он пах мышами и тараканами. И все равно на второй день Бекас начал кашлять.

Его по-прежнему опекали Василий Иванович с Петькой, и Бекас попытался с ними объясниться. Когда они в положенный час принесли ему еду (кормили его, надо сказать, неплохо и регулярно), Бекас предупредил, что организм его еще не окреп и заточение может повлиять на него самым роковым образом.

— У меня снижен иммунитет, — заявил он. — Мне нужно восстанавливаться. Вы знаете, в каком я был состоянии, и вы запихали меня в эту вонючую сырую дыру! У меня появился кашель. Если я заболею воспалением легких, вам же будет хуже. Или вы не собираетесь больше искать диск с информацией?

На это Василий Иванович, злой как черт, ему ответил:

— На что тебе жаловаться, подонок? Будь моя воля, я бы давно тебе башку оторвал. Скажи спасибо шефу, что он не велел тебя трогать. А что касается моего мнения, так я думаю, что никакого диска с информацией у тебя нет. Или вообще никогда не было, или он пропал, или ты забыл, где спрятал. Одним словом, дерьмо все это, и ты просто морочишь нам всем голову. Когда шеф это поймет, я с тобой разберусь по полной программе, бекасина уродский! Запомни мое слово!

Голова его была перебинтована, и глаза из-под белой повязки сверкали дьявольским огнем. Он буквально испепелял взглядом несчастного Бекаса. Он швырнул на грязный стол какую-то коробку, повернулся и стал подниматься по лестнице. На ходу он бросил сверху:

— Это тебе лекарства! Шеф велел, чтобы ты принимал. Там написано, как их принимать. Хочешь быть здоровым — пей!

А Петька, ставя на стол поднос с едой, пояснил более мирным тоном:

— Он на тебя злой страшно! Ты ведь ему ухо пополам перекусил, представляешь? Еле пришили… И вообще, ты придурок знатный! Мы же могли все разбиться! Тебе, может быть, жить уже надоело, а я не возражаю еще пожить. Ладно, хавай, сил набирайся! И таблетки пей. Шеф с лучшими докторами советовался, чем тебя лечить.

— Лучше бы твой шеф деньги мне заплатил да помог за границу свалить! — сказал Бекас, который решил быть отныне наглым и вызывающим. — Учтите, ни хрена вы не получите, пока я гарантий от вас не увижу!

Петька покосился на него сочувственным взглядом.

— Упертый ты мужик, — сказал он. — Только не поможет тебе твое упорство. Сам же говоришь, больной весь, а в бутылку лезешь. Забыл, как резиновой палкой по животу получать? Ничего, вспомнишь!.. И про диск свой вспоминай, пока свободное время есть. В следующий раз мы должны все махом сделать. Теперь в том месте все время менты крутятся. Что-то почуяли, видно…

— Ни хрена себе, почуяли! — разозлился Бекас. — Да вы человека там ни за что ни про что зарезали! А теперь удивляетесь, что менты вас пасут!

— Это самооборона была! — назидательно сказал Петька. — Он на нас напал. В крайнем случае на суде я так и скажу. Это все пустяки, пусть тебя это не колышет. Хуже, что менты пост на том участке поставили. Наблюдают. Придется теперь переждать. Шеф не велел на рожон переть. Но предупредил: если ты, Бекас, опять начнешь финтить — применить к тебе самые суровые меры. Так что пожалей свое здоровье, Бекас, не выдрючивайся. Василий Иванович на тебя ужасно злой.

Предупредив таким образом Бекаса, Петька тоже ушел. Оставшись в одиночестве, Бекас не стал есть, а, присев на скрипучую раскладушку, снова и снова принялся вспоминать события последних дней, все свои несчастья, превратившиеся в сплошную черную полосу, которая не собиралась сменяться белой…