Прокаженные

Время от времени доктор Туркеев собирал в своем кабинете обслуживающий персонал и устраивал на такие темы беседы. Он доказывал, что у работника лепрозория риска для заражения не больше, чем, скажем, у машиниста попасть в крушение или у каменщика свалиться с лесов строящегося дома. Однако в крушения попадают и с лесов валятся, но это не значит, что все машинисты должны покинуть свои паровозы, а каменщики — перестать строить.

Он говорил, что в Советском Союзе еще не было случая, когда из обслуживающего персонала лепрозориев кто-нибудь заболевал. Правда, у нас есть один прокаженный врач, проживающий в Астраханском лепрозории, но туда он прибыл с Кавказа уже больным. Одно время в лепрозории "Крутые Ручьи" жил другой такой же врач — иностранец, но и он прибыл туда с многолетней проказой.

- Наша страна, — говорил Сергей Павлович, — является одной из самых благополучных стран по проказе. На сто тысяч человек населения мы имеем одного прокаженного, тогда как в Китае, например, один прокаженный приходится на четыреста человек, в Японии — на шестьсот, в Испании и на островах Тихого океана — на одну тысячу, в Турции и Югославии — на две тысячи человек. Франция имеет не меньший процент прокаженных, чем мы. Мы знаем, что наша страна наименее поддается восприятию проказы и организм нашего народа наиболее стойко выдерживает борьбу с этим древним микробом.

- В то же время, — предостерегал Сергей Павлович, — надо помнить, что вы имеете дело с больными, которые, при известной вашей неосторожности, способны заразить. Риск здесь всегда имеется.

Такие беседы Сергей Павлович устраивал часто, но Вера Максимовна воспринимала их скорее как долг официального лица, чем как серьезное напоминание о реально существующей опасности.

Поучения директора забывались на другой же день. Она отправлялась в бараки, просиживала там часами, точно для нее не было лучшего развлечения, как пить чай с прокаженными, писать от их имени письма, заниматься с детьми.

Девушка знала, что поведение ее радует и ободряет больных: "Ведь вот какой человек! Не гнушается, не боится, за людей считает!"

Такие высказывания больных трогали девушку необычайно. Она почему-то пуще всего боялась, как бы они не сочли за трусость ту осторожность, о которой напоминал директор и которую приходилось иногда соблюдать, чтобы не огорчать Сергея Павловича. Ведь прокаженных больше, чем сама болезнь, психологически угнетает эта подчеркнутая осторожность здоровых в отношениях с ними.

И вот однажды вечером Вера Максимовна обнаружила у себя под левой грудью пятнышко. Оно было маленькое, с двугривенный, и багровое, точно его насосали. С удивлением придавила, погладила, но не придала значения, потом опять вспомнила и перед сном натерла одеколоном, смазала вазелином. А утром пятнышко потемнело и как будто увеличилось.

Это произошло спустя два года после того, как приняла она лабораторию на здоровом дворе. И странно: только сейчас всерьез задумалась она над наставлением доктора Туркеева. Что это?.. Нет, не может быть!

И с этой мыслью бросилась к Сергею Павловичу, не в состоянии дальше бороться с овладевшим ею страхом: "Нет, нет, наверное, глупость… Сергей Павлович посмотрит, и все окажется пустяком… И чего я так испугалась?" О, если бы пятнышко оказалось пустяком! Теперь она не будет вести себя так безрассудно! И халат надевать станет, и откажется принимать от больных угощения, и все правила до одного будет выполнять в точности.

…Сергей Павлович повел девушку в лабораторию, к микроскопу. Здесь исчезли последние сомнения — анализ показал присутствие значительного количества палочек Ганзена.

- Однако, — нахмурился Туркеев, — первый случай… Да… Впрочем, хныкать не надо. Улыбайтесь и никому не показывайте вида. Через годик от вашего недоразумения следа не останется. Садитесь, работайте. Хорошо, что сразу раскусили и пришли. Ну, я тороплюсь, некогда. Да, — точно вспомнив что-то, сказал он уже строго, медленно роняя слова, — об этом никто не должен знать во всем мире… Только вы да я. С вами ничего не произошло — слышите?

Извольте принять к неукоснительному сведению мой приказ… А то поползут слухи, бабские сплетни, ну их… Не подавайте вида.

- Но как же? — попыталась возразить Вера Максимовна.

- Молчите! — прикрикнул он на нее. — Извольте делать то, что приказывает директор. А мне уж хватит ваших своеволий…

В этот день в лепрозории не произошло ничего особенного, если не считать того, что за много лет доктор Туркеев впервые отказался ехать в город, к жене и дочери. Он сослался на предстоящий ливень, на скверную дорогу. Это было единственное событие, которое вызвало в тот день удивление и на здоровом и на больном дворах.

Утренняя туча, предвещавшая грозу, к вечеру разразилась проливным дождем. Гроза длилась два часа, но потом светило солнце, обливая ожившую степь яркими лучами.

Вере Максимовне был виден из окна краешек голубого неба. С крыш падали крупные, горящие зеленовато-оранжевыми огнями капли, по двору бродили куры, на них неодобрительно посматривал Султан.