Прокаженный король

Ночь действительно была хороша. Мы шли по берегу Арройо, между крутыми берегами бесшумно скользили фонари лодок. На горизонте всходила огромная красная луна. Я почувствовал, что настал, наконец, подходящий момент переменить тему разговора и узнать причины, побудившие резидента вызвать меня к нему. Но как я ни пытался за ним наблюдать, я не мог уловить на его лице ни малейших признаков строгости. У него был все тот же добродушно-веселый вид, слегка насмешливый.

— Как вы находите эти сигары, правда, довольно приятные?

— Превосходные, — ответил я тоном, который означал: «Ну, умоляю вас, не заставляйте меня томиться. Сжальтесь!»

Но он, казалось, очень забавлялся.

— Дорогой господин Сен-Сорнен, — сказал он наконец, — признайтесь, ведь вы, наверное, решили, что я очень плохо воспитан.

— Господин главный резидент…

— Нет, нет, я утверждаю — я действительно плохо воспитан. Вызвать вас в Пномпень или даже сюда, в то время как я сам мог бы поехать в Сием-Реап. Но я думаю, вы понимаете, какому чувству я поддался, поступая таким образом? Нет? Ну, так скоро поймете, во всяком случае будьте уверены раз и навсегда в той симпатии, которая руководит мною в моих поступках по отношению к вам. Эту симпатию я уже почувствовал, когда господин Этьен и господин Бененжак говорили мне о вас. Теперь она подкреплена и моим собственным опытом. Что бы ни случилось, вы вполне можете рассчитывать на меня, повторяю, что бы ни случилось.

В этих словах почувствовалась какая-то угроза. Но так как он, произнося их, смеялся, я также счел себя вправе улыбнуться.

— Вы говорите, что бы ни случилось, господин резидент? Значит, может что-нибудь случиться?

Он пожал плечами.

— Да ведь никто из нас не огражден от клеветы, я, например, обвиняюсь в вымогательстве, меня считают предателем. Говорят даже, что я торгую королевскими брильянтами из камбоджийской короны и проглатываю ежедневно за завтраком по одному туземному младенцу. Так что не очень волнуйтесь. Но все же, разумеется, лучше быть предупрежденным заранее. Для этого-то я вас и вызвал сюда.

— А! Что же говорят обо мне?

— Говорят, что с тех пор, как вы в Ангкоре, там творятся довольно странные вещи.

Должно быть, я побледнел. «Вот оно что, — подумал я, — здесь уж пахнет заговором — должно быть, разнюхали. Значит, Апсару накрыли. Все пропало». На одну секунду у меня явилось искушение попросить у него совета, во всем ему признаться… Но, как ты увидишь после, я бы сделал этим непростительную ошибку. Резидент старался меня успокоить.

— Полноте, не волнуйтесь. Я ведь не требую от вас никаких признаний. У меня сложилось такое впечатление, что все это происходит оттого, что вы не являетесь в Ханое некой «persona grata». Ведь вы были назначены в члены Французской Дальневосточной школы помимо самой школы. Вот вас и хотят как-нибудь выкурить оттуда, а так как знают, что вы сидите там крепко, то и собирают всякие сплетни в надежде, что в один прекрасный День этого будет достаточно, чтобы вас выпроводить.

— Но в чем же меня упрекают?

— Да во многих вещах.

— А именно?

— Во-первых, в том, что вы будто бы недостаточно компетентны для занимаемой вами должности.

— Я и не просил, чтобы меня посылали в Ангкор.

— Затем, якобы вы не интересуетесь вашими обязанностями. Вас просили, кажется, месяц тому назад сделать доклад, который не получен до сих пор.

— Я сегодня его уже отправил.

— Наконец, и в этом-то вся беда — ходят слухи, что вы ведете не вполне достойный образ жизни…

— Какая подлость! — крикнул я громко.

Но в глубине души был даже рад — облегчение превзошло негодование. Значит, только это! А я так боялся за принцессу Манипурскую! Высший резидент рассмеялся.

— Вы знаете, господин Бененжак воскликнул то же самое, когда я ему сказал обо всех этих слухах и когда мы решили довести о них до вашего сведения. Теперь, надеюсь, вы понимаете, почему я вас вызвал сюда, а не поехал сам в Ангкор. Могло бы показаться, что и я вас в чем-то подозреваю. Теперь, когда вы меня знаете, вы легко убедитесь в том, что нет ничего более чуждого мне, чем такое лицемерие. Я люблю людей, любящих жизнь, черт возьми! Самое важное в нашем положении, это сохранять серьезность, которая, как прекрасно сказал один писатель, разрешает всяческие прихоти. Что же касается остального, уверяю вас, будь я в вашем возрасте…

— Господин высший резидент, уверяю вас, все преувеличено.

— Хе! Хе! Не защищайтесь! Кажется, у вас там есть некая очаровательная американка…

— Это уже слишком! — сказал я. — Миссис Вебб кузина адмирала Джеффри! Господин высший резидент, вам известно так же хорошо, как и мне, что я получил приказ принять ее и сделать все от меня зависящее, чтобы…

— Да, да. Все это так. Но она ведь, кажется, должна была пробыть в Ангкоре всего лишь две недели, а живет уже два месяца.

— Очевидно, это служит лишь доказательством того, что она довольна своим пребыванием. В то время как между Соединенными Штатами и Францией возникают тревожные вопросы, долг каждого из нас…