Прокаженный король

— Наконец, есть одно место, о котором, с согласия моих коллег, я должен получить от вас самые точные объяснения; это то, где вы говорите лично обо мне и говорите самым оскорбительным образом в вопросе о нориях6, проводивших воду из сиемреапской реки в Барэй и рвы Ангкор-Вата.

Я испугался, что начинаю догадываться.

— Позвольте, — сказал я, вырывая у него из рук доклад. Я тебе уже говорил — я впервые слышал имя этого д'Эстенвилля. Как же я мог раньше говорить о нем? Но он был прав — его имя буква в букву красовалось на страницах, подписанных мною. Я понял все. А именно то, что миссис Вебб понимала под «маленькими неточностями», которые она исправила в моей работе, прежде чем ее отправить в Ханой. По мере того как я читал этот доклад, я то застывал как в столбняке, то еле удерживался от дикого хохота. Ах! Поистине можно было признать, что Максенс не промахнулась! И надо же было, чтобы от этого человека, с которым она обошлась столь дерзким образом, зависела теперь моя судьба!

Я с небрежным видом отдал доклад господину д'Эстенвиллю.

— Да, некоторые выражения, я согласен, не продуманны. Но ведь я полагаю, что в научной дискуссии допускается некоторая свобода?

— Что? — сказал он. — Что? Вы называете это научной дискуссией, это термины — глупости, вздор, старческие выдумки, которыми награждены заключения по моим исследованиям, касающимся рек, впадающих в Сием-Реап. Это было бы слишком просто! Но в этих вопросах я предоставляю административные санкции тому, кому это ведать надлежит. А с археологической точки зрения дозвольте уж расправиться мне самому за столь наглые доводы.

Он вынул из другого кармана записную книжку, полную каких-то заметок.

— Ах! — подумал я, — этого еще не хватало! Диспут… Как раз в этот момент занавеска зашевелилась: Апсаре тоже,

очевидно, показалось, что время идет слишком медленно.

— Что это? — спросил главный инспектор.

— О, ничего! — сказал я равнодушно. — Это молодая пантера, которую я воспитываю. Бедняжка, ей пора пить молоко. Разрешите, я пойду ее успокою.

— Это невообразимо, неслыханно, — пробормотал несчастный.

Не теряя спокойствия, я подошел к занавеске и приподнял ее. Я обменялся с Апсарой быстрым взглядом.

— Тише, Фоллетт! Ну, будь умницей! И я вернулся к господину д'Эстенвиллю.

— Я вас слушаю, сударь.

— Очень вам признателен, — произнес он, стараясь говорить уверенно. — Итак, мы говорили, я говорил…

Он уже изъяснялся не столь уверенно.

— Надеюсь, вам знакома работа Адольфа Бастиана, вышедшая в 1868 году в Иене?

— Адольф Бастиан? Еще бы, как же не знать…

— А вот это мы посмотрим. Ну, вот, согласно описанию Чеу-Та-Куана, переведенному и начатому печатанием в 1902 году Пельо в «Бюллетенях Школы», я обращаю ваше внимание… Но сначала не скажете ли вы мне приблизительную дату прибытия в Ангкор Чеу-Та-Куана?

— С удовольствием, господин главный инспектор. Но предварительно разрешите мне задать вам один вопрос.

— Какой именно?

— Я бы хотел, чтобы вы дали мне точный перечень подарков, привезенных сыном императора Жиа-Лонга королю Людовику XVI, когда он приехал в качестве особого посланника в Версаль в 1787 году.

— Сударь!

— Вы не знаете этого, — сказал я самым любезным тоном. — Как жаль! А я знаю! Видите ли, господин главный инспектор, никогда не следует злоупотреблять правом выбора вопросов, на которые нам желательно получить ответы. Я не раз думал, что если бы учащиеся время от времени устраивали своим экзаменаторам экзамены на кандидата, последние наверняка провалились бы, и поделом.

— Сударь! Что за тон? Вы не отдаете себе отчета в том, что делаете…

— Итак, вам не угодно перечислить подарки, поднесенные Людовику XVI?

— С сегодняшнего вечера…

— Ну, довольно! — сказал я громовым голосом. — Ваши документы!

— Мои докум… Вы смеете!..

— Смею, да, смею. Вот уже целые полчаса, как я даю вам какие-то объяснения, а по-настоящему должен был бы спрашивать их у вас. Вы что же думаете, что в Ангкор можно проникнуть, как на какую-нибудь мельницу? Нужно доказать свою лояльность, а не то — вон!

— Завтра, — прошептал он, задыхаясь от гнева и ужаса, — завтра я вернусь или, важнее, не вернусь, и тогда…

— Завтра, — сказал я, — даже сегодня вечером, если вы еще будете находиться на территории округа, где в отсутствие резидента я являюсь королем, да, вы слышите, королем, я прикажу страже схватить вас и посадить в тюрьму. Теперь как раз заключенные работают над очищением каналов Барэйя. Вы сможете засвидетельствовать мое почтение самому Раиевандраварману, если случайно встретите его там. А теперь — вон!

Я широко распахнул дверь. Старикашка скатился по лестнице. Я видел, как он бежал мелкими шажками в сторону Си-ем-Реапа под деревьями, ставшими синими.

— Предупреждаю вас еще, — закричал я вне себя, когда он почти уже исчез, — будьте осторожны — в этот час выходят тигры!

Обернувшись, я попал прямо в объятья Апсары.

— Что вы наделали? Что вы наделали? — бормотала она, вся дрожа.

Изнервничавшись вконец, я упал на диван и расхохотался.