Проказы разума

Внимательно-сочувствующее выражение на лице Фролова (ибо он, очевидно, подумал, что я пришел к нему с каким-то касающимся моего здоровья вопросом) сменилось на сердитое.

– Что значит уйти?! – произнес он строго. – Вы находитесь на стационарном лечении и уйти домой сможете только тогда, когда вас выпишут из больницы! У нас же с вами уже был на эту тему разговор.

– Тогда выписывайте! – встал я в позу.

– Без больничного листа! – в свою очередь, с вызовом и категорично проговорил Фролов и сложил на груди руки, приняв неприступный вид.

Ну, что же делать, раз нет иного выхода, пусть наш завуч ДЮСШ Иван Сергеевич Колесников поставит мне прогулы и высчитает за пропущенные дни деньги из зарплаты. Не обеднею, поди.

– Хорошо, пусть будет так.

– Вы понимаете, Гладышев, – неожиданно смягчился Фролов, – у меня и так много проблем в связи с несколькими подряд умершими у меня больными. Не добавляйте мне еще большей головной боли. Ну чего вам неймется? Куда вам так необходимо уйти?

Кажется, есть шанс обойтись без прогулов и в следующем месяце полностью получить зарплату – доктора еще можно уговорить.

– Как раз для того, чтобы снять ваши проблемы в связи с умершими в вашем отделении людьми, я и собираюсь отправиться, – понизив тон, чтобы ненароком кто не услышал, проговорил я.

– Что за глупости?! – приподнял брови Фролов. – Вы-то какое имеете к ним отношение?

– Непосредственное, – признался я, и это было чистой правдой. – За мной охотились, и если я не вычислю убийцу, то в скором времени запросто могу пополнить список умерших в 1020-й городской клинической больнице за несколько последних дней.

– То есть? – озадаченно спросил доктор.

– Это долгая история, Андрей Михайлович! – заявил я. – И это не оборот речи, а на самом деле так. И если я начну ее рассказывать, то потрачу много времени, и тогда, возможно, у вас в отделении появится еще один труп. Вы же хотите, чтобы прояснился вопрос, почему в вашем отделении умирают больные?

– Хочу! – честно ответил Фролов.

– В таком случае отпустите меня на пару часов, – потребовал я.

Доктор несколько секунд раздумывал, затем посмотрел на меня в упор.

– Вы понимаете, Гладышев, что если заметят ваше отсутствие, да еще узнают, что я вас отпустил, то меня уволят с работы?

Фролов прав – в нынешнее время кризисов да сокращений работой нужно дорожить, и я не имел права подставлять доктора.

– Давайте поступим так, – изрек я примирительным тоном. – Вы, в случае чего, прикроете меня перед медицинскими сестрами: если вдруг они хватятся меня, скажете, что отправили меня на какую-нибудь процедуру, чтобы они не поднимали шум. Ну а если уж меня хватится кто-нибудь из вашего начальства, то все свалите на меня, скажете, что не в курсе, где я, и тогда пусть меня вышибут из больницы без больничного листа. – Я перешел на проникновенный тон: – Поверьте, Андрей Михайлович, дело действительно важное, и от него зависит не только ваше благополучие, но и моя жизнь, и жизнь других больных вашего отделения.

Я исчерпал все свои доводы и выжидающе уставился на врача. Он несколько секунд медлил перед тем, как что-либо сказать, потом вяло махнул рукой и как-то обреченно проговорил:

– Делайте что хотите, Гладышев! – С этими словами он развернулся и отправился в ординаторскую.

Его слова можно было расценивать как разрешение действовать.

Я отправился в палату.

Глава 11 Алексей Пирогов, или Интересный факт

В нашем боксе с Миклухой работала логопед – симпатичная стройная особа за тридцать лет. Она уже второй раз приходила к Дмитрию и проводила с ним занятия, заставляя Миклуху, как в первом классе, учить детские стишки, читать чуть ли не по букварю слоги, составляя из них слова. Дождавшись, когда логопед уйдет, я записал на клочке бумаги номер своего мобильного телефона и, оставив его Миклухе и Посылаеву, попросил их позвонить мне в случае чего. Затем собрался и вышел за дверь. Покинул я корпус больницы, как был – в спортивном костюме и тапочках. Охранник ничего не сказал, подумал, что я один из курильщиков, которые довольно часто выходят на свежий воздух в специально отведенное место, чтобы «пустить дымок», ибо на территории больницы делать это по закону категорически запрещается. Приблизившись к машине, я влез в нее и включил мотор прогреваться – на улице было хмуро, зябко, и уже через пару минут потянувшее в машине тепло приятно обдало тело.

Хоть в пакете у меня и лежали джинсы и свитер, переодеваться в них не стал, надел только кроссовки – на работе, куда я сейчас собирался, мой спортивный вид будет как раз кстати.

Как я уже упоминал, больница и мой дом находились в одном районе, в нем же находилась и моя работа. А раз в одном районе, значит, в относительной близости, а значит, ехать до ДЮСШ, без учета пробок, минут десять. Таковых по дороге не оказалось, и вскоре я свернул на прямую как стрела дорогу, ведшую к большущим воротам с двумя огромными мячами по обеим сторонам от них и между ними названием нашего стадиона, на базе которого и находилась наша детско-юношеская спортивная школа.