Прохладная тень

Она взялась за шарообразную ручку дубовой двери, ее сердечный ритм участился, когда она[ручка] повернулась. (прим. пер. у них двойные двери обычно)

Она распахнула тяжелую дверь.

— Э-эй. Есть кто-нибудь дома?

Голос эхом отразился от стен.

Она крикнула еще раз, громче.

Ничего.

Последний раз обведя взглядом участок, она ступила на порог, закрывая за собой дверь.

Темно.

Душно.

Как в склепе.

Она поднялась на лестничную площадку. Справа — находилась гостиная, слева — кухня.

Она повернула налево. (прим. пер. можно было догадаться)

Это была огромная фермерская кухня с колодой для разделки мяса посередине. С потолка свисали высушенные травы, связанные нитками в пучки.

Столешница была уставлена кувшинами, растениями, коробками и сумками с нераспакованными продуктами. Выше фарфоровой двойной раковины располагалось окно, почти полностью закрытое плющом сладкого картофеля, растущим из кувшина с картошкой внутри.

Она вгляделась между стеблями, стараясь увидеть что-то через грязное окно. Но это было все равно что смотреть в бутылку вверх дном. Она вспомнила песню Нейла Уанга, в которой говорится, о том, что мужчине нужна горничная.

Она даже не знала чего искала, даже не представляла себе, что ожидала найти здесь. Возможно что-нибудь, принадлежащее Энид. Какие-нибудь доказательства того, что она была здесь.

Мадди прошла через кухню. В конце — дверь. Справа от двери были узкие деревянные ступеньки, ведущие наверх.

Она ступила на них, стараясь перемещаться тихо; каждая ступень скрипела под ее ногами.

Спальня.

Его спальня.

Жарко. Удушающе жарко. И темно.

Едва ли не мансарда. Наклонная крыша. Следы от ногтей, вжимавшихся в дерево. В одном конце комнаты, прямо над единственной узкой кроватью — маленькое, открытое окно.

У кровати — перевернутый оранжевый ящик. На нем — колеблющийся деревянный вентилятор.

Она представила его лежащим на смятых простынях, наполовину одетого и с напряженными мускулами.

Напротив кровати стояла тумбочка с ручной лампой и свертком газет.

Она подошла к ней и стала просматривать бумаги, в надежде что-нибудь найти.

И в глубине души она знала, хотя все еще отрицала, что ищет не разгадку исчезновения Энид, а разгадку Эдди Берлина и только его.

Бумага из блокнота. Спичечные коробки. Исписанные листы. Ничего, за что можно было бы зацепиться. Больше похоже на «поток сознания». Сплошные чувства, эмоции, ощущения.

Она посмотрела в окно. Снаружи темнело.

Она повернулась и поспешила вниз по ступеням в гостиную.

Как и во многих старых домах, гостиная была отгорожена от остальной части дома массивной раздвижной дверью. В данный момент дверь была закрыта.

Ей пришлось приложить усилие, но в конце концов дверь поддалась достаточно, для того, чтобы Мадди просунулась через нее в комнату. Некоторое время ее глаза привыкали к темноте.

Пыль. Было ее первое впечатление.

Паутина — второе.

Под подошвами ботинок — грязь. Плесень. Возможно несколько мышиных скелетов. Эту комнату определенно не использовали.

Посередине стояла маленькая печь, отапливаемая дровами, с дымоходом, упирающимся в потолок и под углом в 45 градусов касающимся узорчатых обоев, вроде тех, которые не использовали уже целую вечность.

Диван. Возможно, темно-зеленого цвета. Вероятно обитый шерстью. С диванными подушками. Пара стульев. Кофейный столик из старого дерева.

В конце комнаты стояло пианино. Напротив него — кусок ткани, что-то закрывающий. Она пересекла комнату и подняла ее за один угол. Взметнулось облако пыли.

Гитара. Акустическая гитара вертикально стояла на металлической подставке.

Ничего удивительного. Эдди когда-то разъезжал с группой. У него должно было быть необходимое оборудование. Она только не понимала, зачем он держит все это взаперти? Почему не использует эту комнату?

Что она творит?

Сваливай отсюда.

Мадди уже собиралась поворачивать и уходить, когда снаружи кто-то засвистел.

Ее дыхание остановилось.

А затем она услышала шаги. На крыльце.

Эдди вернулся.

О нет!

Единственный путь наружу — тот, которым она сюда пришла.

И она оставила дверь открытой.

Она оглядела комнату, затем подбежала к двойным темным портьерам, свисающим с потолка до пола. Она раздвинула их, взметнув пыль.

Окно.

Она уперлась руками в оконную раму и толкнула вверх. Не поддается. Она рванула еще раз.

Безрезультатно. Возможно рама размокла от влажности.

О Боже. О Боже.

Она услышала, как хлопнула входная дверь.

— Что случилось, Мерфи?

Собака заскулила.

— Что-то не так? Что..

Молчание.

Он заметил открытую дверь.

Мадди скользнула под занавески. Ноги тряслись. Сердце молотило в грудь.

Она услышала его размеренные шаги, приближающиеся в ее направлении, эхом отдающиеся от пола.

Шаг, шаг, шаг.

Остановился.

Поскуливание. Собачье поскуливание. Мерфи просунул голову за занавески. Холодный мокрый нос коснулся ее голой ноги.

Мадди развернулась. На этот раз она всем своим весом налегла на окно.

Ее руки ударились об него, стекло разбилось.

Удар растряс раму. Мадди рванула окно вверх и прыгнула вниз.

Глава 12 Настали чёрные дни