Прохладное небо осени

Еле до кровати добралась. Легче по лесу десять километров пройти, чем полтора часа – по универмагам. И не купила ничего особенного. Теплые рисунчатые чулки Варваре и Катюше – станет ли еще Варвара носить? – ночную рубашку Тасе. Собралась уходить, остановилась поглазеть у галантерейного прилавка, а тут из подсобного помещения вышла продавщица с горой коробок в руках, и вокруг Инессы моментально завертелся людской круговорот, ее сразу стеснили, прижали, каким-то образом она оказалась первой в очереди за мужскими японскими плавками. Подарок Андрею она не планировала, но когда стоишь первой в азартной очереди и тебе сама в руки идет красивая дефицитная вещь, то все планы и расчеты рушатся. Андрей будет доволен – таких красивых плавок у него еще не было. Сколько же осталось денег?.. Инесса вскочила с кровати, выгребла из сумки все, что в ней было, подсчитала: девять, десять. Ага, одиннадцать. И еще в кошельке гремят металлические рубли и полтинники. На дорогу и гостиницу отложено. И купила-то ерунду, а сколько истратила. Ничего, должно хватить. Инесса снова легла, поместив усталые ноги на спинку кровати. Еще в «Артеке» они с девчонками так делали после длинных походов – на Аю-Даг или Роман-Кош: ложились и задирали как можно выше ноги. На стенку обычно задирали.

В лицо Инессе глядело голубое, прохладное небо, подсвеченное заходящим где-то за строгими кварталами домов, за Невой, за Финским заливом солнцем. Ерунда какая-то: приехала в Ленинград – и сидишь в четырех стенах. В скучном, с молчащим телефоном номере. Одно живое и есть в этой комнате – телефон, но и он молчит. И будет молчать. Кто тебе позвонит?.. Светло-зеленая пластмассовая коробка с диском, такая бессмысленная, когда молчит, сердила Инессу. Как будто телефон был виноват в том, что она никому в Ленинграде не нужна. И Токареву не нужна. Может быть, он просто искал этакого легкого командировочного приключения? Мужчины всегда ищут приключений на курортах и в командировках. Нет, на него непохоже, зачем я так. Ну что ему стоит догадаться, что я дома, – и позвонить?.. Как было бы славно. Пошли бы в «Север», бывший «Норд». Или еще куда-нибудь. Просто погуляли бы по ленинградским проспектам и набережным. Не идти же одной. А почему – нет? Не притворяйся, не в проспектах и набережных дело, хотя и в них тоже. Не все равно тебе, с кем по ним пойти. И лучше всего – с Токаревым, ты это знаешь и оттого сердишься на немую хладнокровную коробку... Ты, кажется, забыла, что у тебя взрослая дочь, безжалостно напомнила себе Инесса. «У меня взрослая дочь», – повторила она вслух, но от этого ничего не изменилось. Что ж такого, что взрослая дочь? У других нет никаких дочерей, а им все равно семьдесят лет. А у меня дочь, взрослая, каждый день может выйти замуж, и это очень хорошо и ничего лично во мне не меняет. Она сама собой растет и взрослеет, а я сама собой набираю года и когда-нибудь состарюсь, и ни при чем тут дети. А сейчас нечего об этом думать. Просто никому ты не нужна. Мужу ты еще нужна, скажи спасибо на этом. Нокаут самой себе не получился, потому что Андрея нельзя было касаться, иначе вопросу придавалась недозволенная серьезность.

Небо линяло и темнело. Инесса встала и подошла к окну. Как сигнальные лампочки на каком-нибудь диковинном пульте, зажигались окошки в домах напротив. А уличные фонари еще не включили, троллейбусы и трамваи светляками двигались в сумерках.

Ноги отдохнули. Сейчас оденусь и пойду по Ленинграду. Дойду до Главного штаба, выйду на Адмиралтейскую набережную...

И тут телефон зазвонил. Инесса вздрогнула, но не сразу взяла трубку. Она уже слышала голос, интонацию: «Инесса Михайловна?» – всего-навсего два слова, имя, а сколько можно в два слова вложить.

– Алло? – сказала она, почему-то вдруг охрипнув.

– Инка?

Инесса передохнула и попыталась угадать, кому принадлежит этот голос.

– Нина?

– Узнала? – обрадовалась Нина Озолина. – Понимаешь, я должна была сидеть сегодня с племяшом, его родители отпросились у меня в кино. В кино они не попали, я позвонила Лильке...

– Все ясно, – засмеялась Инесса. – Ты молодец. Не можешь себе представить, как бездарно я провожу время из-за этого неожиданного Лилькиного дежурства.

– Значит, есть такие предложения, – сказала Нина. – Ты идешь ко мне. Или я иду к тебе.

– Ты идешь ко мне, – выбрала Инесса. – И мы идем гулять по Невскому, как будто нам шестнадцать лет.

– Через полчаса я буду у тебя. Я близко живу – на Коломенской.

Умница Нина. Надо же – так кстати.