Проходчики. Всем смертям назло...

Ребят обогнал Геннадий Петраков, пыхнул сигаретой, замаячил впереди длинной фигурой. Обернулся, оскалившись, приподнял шапку.

«Мое вам, с кисточкой!»

Виктор кивнул головой, Вадим молча отвернулся. Подходя к общежитию, Виктор остановился:

— Что теперь с Настей будет?

— Если бы я знал… — ответил Вадим.

— Детские дома есть…

— Борис на это не пойдет.

— А что делать? — вновь спросил Витька.

— Настя у Борьки единственная родственница… Нет, нельзя ее в детдом.

За углом общежития они нос к носу столкнулись с Маринкой. Та на ходу застегивала шубу, была чем-то возбуждена. Очевидно, встреча с комендантшей не привела к взаимному пониманию. Мягко говоря, Дарья Степановна не очень одобряла визиты девушек в мужское общежитие.

— Салют, мальчики! Как Борис?

— Ты с кем поцапалась?

Вадим погладил ее по раскрасневшейся щеке. Маринка ляпнула его по руке.

— Ох и мегера у вас комендантша! Как вы только уживаетесь с ней под одной крышей!

— Борис поехал хоронить сестру.

— Как?.. — У девушки округлились глаза.

— Что там… на шахте? — спросил Витька, чтобы не молчать и отвлечь Марину.

— Тебе привет от Ларисы, — она спрятала платочек, попыталась улыбнуться.

— Спасибо, — поблагодарил Витька и покраснел.

— Ой, мальчики, вы же, наверное, ничего не знаете! Там такой шум, такой гам, там такое творится, побесились все!

— Фистов чего-нибудь предсказал? — остановил ее Вадим.

— Да нет же! Мащенко сняли, а вместо…

— Знаем, — лениво бросил Вадим.

— И что?.. — Марина обиделась.

— Да ничего, — Вадим нахохлился, тронул двумя пальцами шапку, сдвинув ее набекрень. — Нас это не очень волнует. Мащенко, Геращенко, хоть Макар Фистов — нам до лампочки! Наше дело уголь рубать!

— Ох, держите меня! Если бы ты, Ваденька, родился на сто лет раньше, ты вырос бы каким-нибудь анархистом.

— А что ты в этом плохого узрела? Пулеметные ленты крест-накрест, на боку пистоль и никакой власти. Полная свобода!

— Вить, скажи хоть ты ему… Пифагоры! — фыркнула Марина и повернулась уходить.

— Зайди к нам, чайку сообразим, — остановил Вадим.

— Ты что?.. — девушка испуганно замахала руками. — Она меня живьем съест, ваша Степановна.

— Это точно! — смеясь, подтвердил Вадим.

— Между прочим, в клубе сегодня танцы, — Марина кинула быстрый взгляд на Вадима.

— Мы до конца недели в основном под землей танцуем, — Вадим указал пальцем себе под ноги.

— Ох, проходчики-рекордисты! — Она кокетливо рассмеялась и, помахав рукой, убежала.

Друзья прошли по коридору, вошли в комнату. Виктор, не раздеваясь, сел на стул, задумался. Вадим сбросил пальто, открыл шкаф, но, осененный какой-то мыслью, замер.

— Слушай, Вить… А если Борис привезет Настю сюда, в общежитие?

— Так ей кашу, пеленки, распашонки всякие…

— Какие пеленки, какие распашонки! Девчонке три года. Поставим вот тут еще одну кровать, устроим Настю в детский садик и по очереди будем ухаживать за ней. Один отведет в садик, другой заберет… Игрушек накупим…

— Это идея! — Виктор поднялся, начал торопливо раздеваться.

— Попросим Михеичева, чтобы поставил нас в разные смены, так, чтобы кто-то из нас был дома, — Вадим быстрыми шагами мотался по комнате, убеждая и себя, и Витьку.

— Разрешат ли? — усомнился Виктор.

— Что разрешат?

— Девчонке жить в мужском общежитии?

— Она же дите… сирота… звери, что ли, вокруг… Уговорим, пойдем к Куль… — Вадим запнулся. — К Клокову пойдем. Попросим, потребуем!

— Борис может оставить ее там… — Витька вопросительно смотрел на Вадима.

— Дадим телеграмму.

— На деревню дедушке будем телеграфировать? Где адрес?

— Ты что? В отделе кадров наверняка есть, а нет — так я и без того знаю, видел письмо у Бориса.

— Тогда гони гроши, пойду давать телеграмму…

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Бригада Михеичева сдержала слово — рекорд проходки откаточного штрека был сделан. Прозвучали многочисленные речи, тосты, поздравления, но когда встал вопрос об оплате труда шахтеров, свое веское слово сказал главный бухгалтер.

На шахте иногда случалось, что заработная плата задерживалась. Подогреваемые хранительницами семейного бюджета, ворчали шахтеры, и руководству шахты приходилось обращаться в банк за помощью.

Сейчас никто не хотел быть просителем. Стыдились.

Спасительную соломинку подбросил бухгалтер. В забурлившей мутной воде за нее и уцепился новый директор Станислав Александрович. Решено была не выдавать шахтерам премиальных. Будучи начальником Первого западного участка, Плотников возражал, но через несколько дней, заняв должность главного инженера, от возражений стал воздерживаться.

Среди шахтеров вопрос о премиях встал сразу. Свои права и обязанности они знали туго, терять заработанного никто не хотел. Начались споры. Их удалось потушить обещаниями, рассмотреть вопрос в конце квартала. И вот он наступил, этот конец…

Клоков сидел у себя в кабинете, листал бумаги, и из головы у него не выходила предстоящая встреча с руководством шахткома, дирекции и представителями бригады проходчиков. Неуютно себя чувствовал партийный секретарь.

В кабинет осторожно протиснулся Кульков.

— Присаживайся, — пригласил Клоков.

— Тут такое дело, Егор Петрович, — заговорил тот. — Организовали мы секцию бокса…