Проходящий сквозь стены

Однажды на рассвете влюбленные поднялись со своих нар и подошли к окошку камеры, где за железными прутьями белел лоскут неба. Неожиданно Валери охватило волнение, ей стало дурно, она почувствовала себя опустошенной и скукожившейся. Открыв глаза, она увидела Антуана, он стоял к ней спиной. Казалось, ничто не предвещало разделения, оно случилось внезапно. Запрокинув голову, Антуан смотрел на голубую прогалину в углу оконца. Со сжавшимся сердцем Валери подумала, едва сдерживая слезы: «А ведь он даже ничего не почувствовал и сейчас ничего не чувствует. Наверняка размышляет о нашей целостности». Наконец Антуан обернулся — и в тот же миг в камеру вошел надзиратель. Заметив голую девушку, которая пыталась спрятаться за арестантом, тюремщик чертыхнулся.

— Как вы сюда попали? — рявкнул он. — Кто вы?

— Валери Ле Керек…

Начальнику тюрьмы тут же сообщили об этом, и он поспешил убедиться во всем сам. Он был человеком тщеславным и ждал того прекрасного дня, когда сможет руководить большой, просторной тюрьмой — а таких в наш век должно появиться немало, — где каждый корпус вместит пятьдесят тысяч заключенных и за ними будет установлено радионаблюдение. И он вовсе не хотел портить себе карьеру странной историей, упоминание о которой запятнает его личное дело. Сунув Валери одежду своей жены и билет на поезд, начальник тюрьмы тайком выпроводил девушку за ворота. И уже вечером Валери была дома.

— Что до этого прохвоста, твоего Антуана Жукье, — заключил профессор Ле Керек после радостных вздохов и лобзаний, — то ему ничего не остается, как жениться на тебе.

— Женитьба — пустое дело, — ответила Валери. — Да мне пока и не хочется замуж.

— Но ведь ваша близость…

— Ну конечно, ты прав. Однако чрезмерная близость губит любовь. И все же судьям надо втолковать, что Антуан не сказал ни слова лжи и мы оставались единым целым в течение двадцати пяти дней.

Семья была в замешательстве. Но в конце концов, какая польза от пререканий?

— Едва ли можно поверить твоим словам, — сказал отец.

— Что ж, тогда поехали в Ванн, навестим начальника тюрьмы.

Ле Керек не стал перечить дочери. Начальник тюрьмы был с ними любезен и обходителен, но отрицал, что когда-либо видел мадемуазель Ле Керек в своем заведении, и находил ее показания путаными и неправдоподобными. Словом, от него ничего не удалось добиться. Выйдя на улицу, профессор с дочерью встретили Антуана Жукье: его освободили утром того же дня. Антуан говорил о своей учебе в университете, об Алжире и об угловом шкафе, который он видел в витрине антикварной лавки.

Перевод О. Поляк