Проходящий сквозь стены

— Правда, — вздохнул я, печально изучая обувную полку, вполне способную принадлежать Золушке. Потаенные надежды на то, что мне подойдут вдобавок и кроссовки какой-нибудь из сестренок, развеялись прахом.

Недовольно кривясь (эх, сперва бы помыться!), я натянул треники, накинул, не застегивая, куртку и выскочил во двор. На крылечке стоял заспанный подросток и скучливо глядел на кобеля овчарки-полукровки, упоенно орошавшего заднее колесо «копейки» тугой струей. Увязавшийся было за мной Жерар, завидев силуэт отдаленного сородича, моментально шмыгнул назад в подъезд.

— Алло, тин! — рявкнул я на подростка. — За собакой следи!

Он смерил меня тусклым взглядом, подавил зевок и картаво прикрикнул на пса:

— Багг'и, фу! Хог'ош ссать. Давай, пшел. Гуляй! Барри прервался, укоризненно посмотрел на хозяина, недобро на меня, после чего с глубочайшим пристрастием обнюхал мокрое колесо. Обследованием он, кажется, остался более чем доволен. С небрежной грацией мощно швырнув задними лапами землю, пес потрусил прочь. Тинэйджер нехотя поплелся следом.

— Эй, тин, — окликнул я его. — Поблизости где-нибудь автостоянка есть?

Он остановился и лениво почесал ягодицу.

— Сигаг'етки не будет?

Я развел руками. Он почесался снова.

— Местные как бы ставят вон там, чег'ез аг'ку, в соседнем двог'е. Там, вообще-то, пг'икольно, бесплатно. Только в машине лучше ниче не оставлять. Могут бомбануть. Легко. А платная… ну, как бы далековато. Выедешь на улицу, кати влево. Там увидишь. Багг'и, заг'аза! — завопил он вдруг возмущенно и неожиданно резво сорвался с места. — Ты чего там хаваешь? Бг'ось! Бг'ось, говог'ю тебе! А, т-твагг'ь…

Я решил обойтись бесплатной площадкой. С огромным трудом пристроил машину на самом ее краю, почти проскоблив правым боком по трубчатому ограждению. Соседом слева оказался монструозный пикап «Тойота» — пожилой, угловатый и сплошь расписанный иероглифами. Судя по скоплениям огромного количества всевозможной дряни под брюхом и возле полуспущенных колес, стоял он тут очень давно. С зимы, наверное. Я решил, что раз так, то вряд ли его хозяин, могущий проявить нежелательный интерес к «копейке», появится именно сегодня. Тем не менее я набрал из недалекой лужицы грязи и замазал номера. Снял с заднего сидения чехол (на нем виднелось несколько подозрительных пятен — вполне возможно, кровь Стукотка) и упрятал в багажник. Проверил «бардачок», карман противосолнечного щитка. Обнаружил там техпаспорт и права, сунул в планшетку. Собрал остатки милицейской формы, упихал в найденный тут же пакет, запер машину и отправился к сестренкам.

Бес ждал возле квартиры. Дверь была приотворена, он припал ухом к щели.

— Ну, что там слышно? — спросил я. — А, ерунда… Первую помощь оказали. Младшая куда-то убежала. Вроде в круглосуточную аптеку. — Судьба Стукотка волновала Жерара, кажется, не слишком сильно. — Теперь пожрем? — Прежде всего ванна, — сказал я, входя. — Пожалуй, ты прав. Возьмешь меня с собой? — с невинным видом поинтересовался он. — Непременно возьму, — сказал я. — С детства обожаю играть плюшевыми собачками в собак-водолазов. Кстати, зверь, ты не в курсе — у настоящих ньюфаундлендов вода в уши заливается?..

Хихикнув, я заглянул к Ладе. Она маникюрными ножницами выстригала над ухом Стукотка волосы. Подняла на меня глаза. «Ну как?» — спросил я одними губами. «Жить будет», — кивнула она.

— А в нос заливается? — продолжил я, обернувшись к бесу.

— Вообще-то, — сухо сказал он, — я передумал. Ты меня уже разок искупал. Знаешь, мне отчего-то не понравилось.

Сделалось невыносимо стыдно. Я присел перед ним на корточки.

— Жерар, — сказал я виновато. — Прости дурака, а?

— Уже простил, — великодушно сказал он и махнул лапкой. — Иди уж, полощись.

Было заметно, что он все-таки дуется.

— А давай, ты первый помоешься, я потом, — предложил я. — Ты же быстро управишься. Как, идет?

— Н-ну, хорошо, — для порядку помявшись, с показным безразличием согласился он. — Если ты настаиваешь… Только учти, придется помочь. Рук у меня нету.

К ванной нужно было идти через весь коридор. Тут же выяснилось, что, помимо гостиной, в квартире имеется еще две жилые комнаты. Каждой сестрице — собственная светелка. Двери светелок располагались рядышком и были плотно закрыты. В простенке между ними примостилась полка, заставленная всевозможными дамскими флаконами, баночками, тюбиками. Поверх полки висело чрезвычайно старинное на вид зеркало (и даже, наверное, зерцало) в кованом окладе. Приземистая большеголовая женщина с очень широкими бедрами и литыми, боевито торчащими вверх грудями, вскинув несоразмерно длинные руки, держит над головой полированный металлический овал. Я щелкнул по зерцалу ногтем. Раздался глубокий мелодичный звон. Серебро-с?