Проходящий сквозь стены

Пока Жерар говорил — страстно, убедительно, с каким-то мрачным восторгом, — я честно пытался бороться со сном. И мне это даже почти удавалось. Почти — учитывая снизошедшее на меня в здешних стенах успокоение. Учитывая вкусный завтрак и уютную постель. Учитывая предыдущую бессонную ночь, недавние многократные транспозиции и, наконец, горячую, чересчур горячую ванну. Уверен, девчонки обо всем догадались, но выспрашивать тактично не стали. Только смотрели на меня с жалостью и немного смущенно переглядывались. Зерцало, когда я возвращался из кухни, со своего места в коридоре исчезло бесследно.

Понятно, что многое я пропустил, многое недопонял. Например, рассказ о тех богах (или Боге?), которые превратили Преисподнюю в некую «красную дыру», горизонт которой категорически не способны преодолеть сильно продвинутые в технике и магии даджжали. Рассказ о позапрошлогодней попытке переворота, затеянной в Императрицыне сатанистами и поддержанной в числе прочих даже представителями истеблишмента, людьми искусства, «денежными мешками». Похоже, они сумели войти в контакт с козлоногими демонами — но как? (Кстати, где я сам был в то время? Ах да, в деревне у бабушки…) Я решительно не помню, в каком году и где возник на Земле Жерар. А ведь он точно говорил. Кажется, с этим событием связана какая-то удивительно курьезная, полная забавных нелепостей история. Помню, я хихикал и даже давал какой-то довольно уместный комментарий, даже предлагал собственный вариант выхода из ситуации, а бес в ответ ворчал, что глупо было бы… Но, в конце концов, я-таки не сдюжил и полностью потерял канву повествования, бултыхнувшись в сон, будто в омут.

После того как вместо вразумительного ответа на какой-то простенький вопрос, я выкрикнул сурово: «Полите чище! Чище полите! Руки бы вам оторвать, канальям…» (мне как раз снилось, что мне лет пятнадцать, я на прополке лукового поля командую бригадой одноклассников-лоботрясов), он вспрыгнул мне на грудь и, заглядывая в лицо, с сожалением спросил:

— Чувак, ты что, спишь?

— А?.. Ни-ни-ни…— пробормотал я, через силу разлепляя веки. — Ни в коем случае… А что? Я чего-то не то ляпнул?

— Колоссально! — обиженно сказал Жерар. — Да нет, все нормально… Ладно, спи уж…

Сперва он стянул с меня одеяло, потом выдернул из-под головы подушку. Я с протестом замычал и быстро свернулся клубком, натягивая на плечо угол простыни. Он дурашливо проорал на ухо: «Рот-та, сорок пять секунд — подъем!» — и отбил лапами на моем затылке чеканную барабанную дробь: «Бей, барабан! Бей, барабан! Бей, барабанщик, — раз, два, три!!!» Я наугад, зато широко перекрестил ближайшее пространство, для надежности воскликнув: «Изыди и расточися, анафема!» Он презрительно расхохотался, подскочил с противоположной стороны и чувствительно куснул за большой палец ноги.

Взбрыкнув, я соскочил с кровати и кровожадно зашарил по комнате глазами. У меня просто руки чесались придушить его. Но он где-то прятался. Осторожный, поганец.

— Эй, напарник! — Я заглянул под кровать. Пусто. В приоткрытый шкаф. Та же история. — Поздравляю, ты добился своего — я встал. Чем теперь займемся? В прятки поиграем?

— Не до игрушек. Надо уходить.

Он столбиком торчал на подоконнике, внимательно осматривая двор; хвост напряженно подрагивал. В голосе его послышалась какая-то незнакомая властность. Конечно, покомандовать-то он всегда любил, но сегодня — впервые! — мне захотелось подчиниться. Сразу и безоговорочно. Именно поэтому я заартачился:

— Ба! С какой это радости?

— Девицы куда-то свинтили, опричник все еще в ауте. Самое время. — Бес спрыгнул на пол, подбежал к двери, уселся и обвинительно наставил на меня лапу. — Паша, кончай колебаться. Твоя часть плана выполнена: Стукоток окружен заботой и обеспечен уходом. Теперь пора спасаться нам. Кроме шуток.

Я присел на краешек кровати. Меня одолевали сомнения.

— Да будет тебе. — Жерар истолковал их по-своему. — Что, за сестричек переживаешь? Ни хрена он им не сделает. Мелиссы с опричниками знаешь как? — Жерар потер передние лапки тыльными сторонами одна о другую: — Во! Шерочка с машерочкой, ясно? Одного поля васильки.

— Нет, зверь, — хмуро сказал я и начал натягивать штаны, — так не делается… Как-то это не по-людски… Приехали ни свет, ни заря, раненого приволокли… Намылись, наелись, выспались и умотали по-английски. Ни спасибо, ни насрать…

— Вон его что волнует! — начиная раздражаться, тявкнул бес. — Ну, так письмо потом напишешь. Со всякими пардонами (он издевательски поддал грассирования) и реверансами. Одэкеленом сбрызнешь, цветочный лепесток вложишь. Розовыми соплями заклеишь. Умилятся и простят… А сейчас низкий старт — и за мной. А то я один…

Он призывно мотнул головой и выбежал из комнаты. Подавленный его убежденностью в том, что он абсолютно точно знает, как быть дальше, я устремился вдогонку.

— А куда мы?..

— Увидишь. Ты денежки-то захвати. Могут пригодиться.

Дверь в соседнюю спальню была полуоткрыта. Из нее слегка пахло лекарствами. Я сначала заглянул туда, а потом и вовсе вошел. За спиной возмущенно пискнул-рыкнул бес. Погоди, отмахнулся я.