Проходимец по контракту

— Никто нас не прикроет: я — единственная помощь, так как являюсь темной лошадкой у Братства. Братство не будет портить отношения с торговцами телами, да и считает, что сделало достаточно для вас, тем более что вы еще не выполнили работу. Могу сказать только, что от этого момента нам нужно рассчитывать только на самих себя. Готовы? Тогда пошли, но — не торопясь, не показывая своей агрессивности.

— А такая резкая парковка — ничего?

— Так это — местный шик, — ответил мне, тонко улыбаясь, Нэко. — И старайтесь много не разговаривать, сохраняйте молчание в баре и ни к кому не обращайтесь… по крайней мере пока я не скажу. Сядем за столик.

Ага, значит, за этим уродливым портиком-входом располагается местный бар…

Маня высунула усатую морду из-под сиденья.

— Так, а что с твоей красавицей делать будем? — сдвинул брови Нэко. — Ее можно оставить в машине?

Я пожал плечами.

— Если только ты хочешь, чтобы в дверце была прогрызена дыра.

Нэко немного поколебался.

— Ладно, будем считать, что это — твой «иса»… ну, любимец, — их многие держат и таскают с собой. Зверюги весьма экзотические попадаются, к слову. Правда, гиверы в любимцах я до сих пор не видел. Пошли!

Мы, открыв синхронно дверцы, вышли из колымаги. Нэко, закинув небольшую сумку за плечо, прямиком направился к входу в бар, не смущаясь пристальных взглядов громил, подпирающих колонны при входе. Ишь, какие морды шлакоблоком напыжили, прямо как недалекие братки из девяностых…

Братки, хоть и прожигали нас гляделками, но пропустили беспрепятственно внутрь.

Внутри, в довольно большом помещении с выпуклым к середине потолком, царил практически такой же полумрак, как и на улице, только тусклые плафоны над некоторыми столиками скудно освещали сидящих людей. Под центром выпуклости посреди зала располагалась круглая площадка. Огражденная прозрачными стенами, наподобие аквариума, она вмещала пару топчущихся в примитивном танце девиц, одетых в целые рулоны хаотически накрученной на тела материи. Вокруг девиц змеились какие-то светящиеся спирали, меняющие цвет под тихо звякающую, примитивную, на мой взгляд, музыку. Этакий текстильно-световой авангард.

Нэко неторопливой походкой подвел нас к свободному столику.

— Присаживайтесь, закажите что-нибудь, только не девушек — этого не стоит… — Он улыбнулся. — Я сейчас пойду в игровой зал, постараюсь разузнать о вашем друге у некоторых людей. Мне придется сдать оружие перед входом в зал, так что будьте наготове: ваши стволы могут мне очень пригодиться. Да, — Нэко поставил свою сумку на свободное за нашим столиком кресло, — постарайтесь не рассматривать в упор людей: это воспримут как оскорбление.

Нэко прошел между столиков к незаметной двери в конце зала, что-то сунул стоящим по обеим сторонам двери ребятам и исчез за резной створкой. Как ни странно, но в этом, таком технологичном на первый взгляд, мире я заметил множество тенденций держаться за старину, отказываясь от таких вещей, как раздвижные или проваливающиеся в пол двери, предпочитая им створчатые, деревянные на вид. Или, к примеру, те же официанты-люди, вместо каких-нибудь кибернетических систем, хотя люди, возможно, обходятся дешевле. Вот и сейчас к нашему столику подошла вполне живая девушка, одетая в несколько вычурного вида кимоно, не скрывающее, а скорее, подчеркивающее ее фигуру, а не многорукий автомат, хотя никто не знает, сколько пластических хирургов работали над этим миловидным кукольным личиком и сколько цифровых имплантатов вшито в ее органы.

Бррр… неприятно даже думать.

Девушка что-то прощебетала на местном наречии, Свед ответил ей с умным видом, и она, на секунду замерев и разглядывая наши лица и Манину морду, заколыхала бедрами в направлении длинного проема в боковой от входа стене. Как видно, этот проем, прорезанный на высоте чуть больше метра от пола, выполнял функцию барной стойки, но мне он напомнил советские столовые с самообслуживанием.

— Ты что-то заказал? — спросил я Сведа.

— Немного напитков, фрукты и мясо для Мани.

— Видишь, Манька, — обратился я к гивере, — о тебе заботятся, цени это!

Мане, похоже, мои нравоучения были до лампочки. Забравшись на стол, она пристально осматривала и, я бы сказал, «онюхивала» помещение бара. Что ж, здешняя публика не одной гивере не нравилась, но я предпочитал держать свое мнение при себе: кто знает, может, все столики прослушиваются? А то и проглядываются…

Официантка вернулась не скоро и, не торопясь, поставив поднос с напитками в узких бокалах и пузатых пиалах на стол, она немного наклонилась и сообщила нам на чистом межмировом наречии, что какой-то важный господин весьма жаждет пообщаться с нами по поводу нашего иса.

— Это господин Окага, очень важный человек. У него есть слабость — увлечение разными животными, — щебетала официантка, как-то не целомудренно изгибаясь в наклоне к Сведовому уху.