Проходимцы

«И почему меня это так волнует?…» – мысленно дивился проходимец, но ничего с собой поделать не мог. Сердце танцевало чечетку на ребрах, а в горле было так сухо, словно последние два дня Нельсон провел в баре наедине с ящиком самого дешевого виски.

– Думаешь, Вивиан тут? – словно прочтя мысли друга, поинтересовался Скотти.

– Не знаю.

Нельсон старался казаться равнодушным, но получалось не слишком: по лукавому взгляду Скотти проходимец понял, что товарищ его раскусил. Впрочем, Ригану хватило такта не донимать друга новыми остротами.

Хотя, может, проходимца спасло не это, а уже знакомый цокот каблуков.

– Возвращается наш мотылек… – пробормотал Скотти и ухмыльнулся.

– Мистер Риган! И вы, сэр… – сказала девушка, подойдя к друзьям.

– Не важно, – заверил Нельсон.

– Миссис Райт готова вас принять. Идите за мной.

– Ну надо же, какая честь… – проворчал Скотти. – Сама хозяйка борделя согласилась уделить нам несколько драгоценных минут…

– Не бузи, – прошипел Нельсон, правда, беззлобно: он знал, что товарищ бормочет всю эту чепуху только для того, чтобы хоть чуточку поднять им обоим настроение.

Наблюдая за тем, как плавно покачиваются бедра идущей впереди девушки, друзья прошли мимо десятка одинаковых коричневых дверей с номерами. Из-за некоторых доносилось усердное пыхтение клиентов и донельзя фальшивые стоны – запертые в комнатах девушки честно, но без лишнего энтузиазма отрабатывали зарплату.

Треклятая фантазия снова зашевелилась и даже попыталась по звукам воссоздать картины происходящего в номерах, но Нельсон беспощадно себя одернул:

«Соберись! Мы здесь не за этим!»

Поднявшись на второй этаж, друзья прошли через короткий коридор к массивной дубовой двери, укрепленной толстыми стальными полосами. Никаких табличек не требовалось, чтобы понять: внутри находятся покои Памелы Райт – хозяйки всего этого фривольного безобразия под названием «Одинокий мотылек».

Провожатая с трудом отворила тяжелую дверь и жестом пригласила гостей внутрь. За порогом находилась приемная – светлая комната с высоким потолком, большими окнами и картинами на розовых стенах. Кабинет миссис Райт скрывался за еще одной дверью; расположенная прямо напротив входной, она являла собой ее точную копию – вплоть до клепок и вмятин на пластинах. Слева темнели стол и стул красного дерева.

«Не Вивиан ли тут сидит обычно?» – мелькнула мысль.

– Подождите тут пару минуток, ладно? – вымученно улыбнувшись Скотти, попросила девушка. – Она вас позовет.

– Подождем, – нехотя буркнул тощий пройдоха. – Что ж с вами поделаешь…

– Спасибо, – облегченно вздохнув, сказала провожатая. – Ну я пойду?

– Идите, все в порядке, – ответил проходимец, спеша опередить Скотти.

Девушка благодарно улыбнулась ему уголком рта и покинула приемную.

– А она ничего, согласен? – спросил Скотти, когда они остались одни.

– Ты же только что на нее срывался, – скосив глаза в сторону друга, заметил Нельсон.

– Ну не за внешность же! А за нерасторопность.

– Угу…

– Ладно, вижу, ты сейчас ни о чем, кроме дела, думать не можешь… но не переживай: сейчас мы со всем разберемся. Только попадем к старухе в кабинет…

Он нарочито громко хлопнул в ладоши и, сложив руки за спиной, принялся расхаживать по прихожей взад-вперед.

Нельсон, не зная, чем себя занять, принялся рассматривать картины, которыми миссис Райт щедро украсила приемную. Были здесь и ничем не примечательные натюрморты, и довольно интересные пейзажи, которые изображали штормы, вьюги и белоснежные шапки гор, но больше всего проходимца заинтересовали портреты.

– Понравились? – спросил Скотти.

На первом портрете была красивая женщина с длинными, до плеч, пепельными волосами и орлиным носом. Чуть вздернув подбородок, она смотрела на Нельсона взглядом хищной птицы, готовой растерзать любого, кто встанет на ее пути.

Женщина, изображенная на втором портрете, выглядела куда более дружелюбной: пухлощекая шатенка, она казалась доброй сельской фантазеркой, так и норовящей растянуть губы в улыбке.

Третий портрет – белокурая девочка лет пяти-шести. Невинный взгляд, легкая полуулыбка, некая милая скованность…

«Чем-то похожа на женщину со второй».

– А?

– Портреты, говорю, понравились?

– Да неплохие вроде. Хотя я в них не особенно секу.

– А знаешь, кто это на них?

Нельсон покачал головой.

С опаской покосившись на дверь кабинета, Скотти подступил к другу вплотную и прошептал:

– Властная женщина – это сама хозяйка, миссис Райт. Не знаю, сколько лет этой картине, наверное, двадцать, ну, может, пятнадцать, сейчас Памела заметно сдала… А эта полная дама, – он мотнул головой в сторону другого полотна, – ее мать, Тина.

– Надо же, – неуверенно хмыкнул Нельсон. – А так и не скажешь…

– А то, что девочка – это миссис Райт шестьдесят лет назад, скажешь? – хитро сощурился Скотти.

– Да ладно… – только и сказал проходимец.

Он снова уставился на картины, силясь понять, как из такой застенчивой и улыбчивой девочки могла вырасти столь надменная женщина. С другой стороны, за полвека любой человек способен измениться до неузнаваемости – при определенных обстоятельствах, разумеется.