Проходки за кулисы. Бурная жизнь с Дэвидом Боуи

“Сомбреровские” люди начали снабжать Дэвида топливом очень быстро; материал на “Hunky Dory” – альбоме, над которым он работал в начале и середине 1971 года – напрямую подпитывался их жизнями и взглядами на жизнь, а затем возвращался прямиком к ним, пропутешествовав сквозь его сознание. Я была первым человеком, которому он играл эти песни, а Мик Ронсон чаще всего – вторым, но Фредди, Даниелла, Мэнди, Антонелло, Мики Кинг и остальные “сомбрерщики”, тусовавшиеся в “Хэддон-Холле”, если не находились в “Сомбреро” или на работе, были следующими. Их мнение значило для Дэвида очень много. Если бы Фредди забраковал какую-нибудь из его песен (чего, вообще-то, ни разу не произошло), сомневаюсь, чтобы Дэвид стал ее записывать.

Все это было совершенно естественным процессом: Дэвид услыхал голоса, взывавшие к нему, подпитался их энергией, ответил им и вернул полученное вдохновение, создав некий цикл.

Его творческая сфокусированность обострилась, и курс его карьеры сменился. Не столько в плане конечного назначения – целью по-прежнему была поп-звездность, – сколько в методе. Он прекратил волноваться из-за того, будет ли Би-би-си крутить его новый сингл, или продержится ли радио “Кэролайн” достаточно долго, чтобы обеспечить ему популярность, или достаточно ли прилипчивы его мелодии для “Top of the Pops”. Вместо этого он начал концентрироваться на том, чтобы дать своим новым союзникам за их деньги такое шоу, какого никто, кроме него, больше не мог им дать, и доверять полученному от них резонансу. Он делал то, что Ху сделали для модов, что Грэйтфул Дэд сделали для хиппи, и что после него Секс Пистолз сделали для панков: подключился к новой растущей коммуне, завоевал ее любовь, дал ей ее гимны, популяризировал ее ценности и поднял на вершину.

Впрочем, не все то, что Дэвид притаскивал с собой домой из “Сомбреро”, имело ключевое значение для его карьеры. Как-то ночью – помню этого ребятенка очень хорошо – мы вернулись в “Хэддон-Холл” вместе с очаровательным юным испанцем (в “Сомбреро” было полно континенталов), и завалились с ним в постель.

Дэвид был пьян в дым, так что он веселился наславу, а вот мне было не слишком весело. У меня с самого начала не вызывала энтузиазма эта идея – тащить к себе домой мальчишку, у которого не было собственной машины, и которого утром пришлось бы транспортировать обратно в город на работу, – но Дэвиду он ужасно нравился, в частности, его хорошенькая крошечная задница (действительно крошечная – она была не больше двадцати дюймов [50 см] в обхвате). Так что, удринченный крепким пивом, он был тотально невосприимчив к любым выдвигаемым мной тур-деректорско-транспортным мудростям.

Так что мы завалились в койку, причем я не очень отчетливо представляла себе, что делать, поскольку еще ни разу не была одна в постели с двумя мужчинами, а, следовательно, не слишком искушена в такого рода сексе. И – проклятье! Эти надравшиеся, раскисшие и неуклюжие мальчишки прихватили с собой в кровать бутылку виски и кто-то из них в какой-то момент разлил ее всю мне по животу, бедрам, лобку и... ну, вы представляете себе. Это было похоже на миллион жгучих муравьев.

Так что, после того как мне испортили удовольствие, да еще так зрелищно, я удалилась спать в гостиную, оставив Дэвида с его мальчишкой. Что они там творили дальше – Бог их знает. Дэвид, во всяком случае, не знает: в этом я уверена.

“Сомбреро” не сослужило мне такой большой службы, как Дэвиду, но я нашла там некоторых из моих близких друзей, и мои горизонты расширились.

К тому же я выучила кое-что о более мрачных аспектах гей-подполья: о сексе на улице, сексе за деньги, сексе и наркотиках, сексе и насилии. Я хорошо поняла, что если вы – парень, зарабатывающий на жизнь, отсасывая разным посторонним, или если вы – девушка, которой в жопу вставляет кто попало, то все это весьма усиливает в вас защитные механизмы, чувство протеста и агрессивность, особенно когда вы торчите на тяжелых наркотиках. Я поняла, что такого рода работа вызывает сильное сопротивление и злость почти во всех, кто ей занимается, так что вам лучше было быстрее сматываться, когда вдруг вспыхивал скандал между друзьями и любовниками (что происходило довольно часто, учитывая объем поглощаемых выпивки и наркотиков).

“Сомбреровские” мальчики и девочки по вызову обладали взрывоопасной энергией, которая могла быть притягательной, но могла и пугать, и я лично, благодарна за то, что мне не нужно было вести такую жизнь или бороться за выживание, как им. Я очень часто замечала среди геев, работавших на “нормальной” работе, огромное количество людей, которые могли и должны были быть просто прекрасны и сами по себе, и по отношению к обществу, но которых изуродовали и их собственная паранойя, и паранойя общества.