Проходная пешка

— Солдаты! Солдаты непобедимой армии нашего барона! Да, дерьмо свинячье — вы теперь снова солдаты! Но в этот раз, если вы решите сдаться в плен — лучше сами себе кишки выпустите — проще будет! Солдаты! Вы получаете шанс. Вы все, естественно, дерьмо, и этого недостойны. Но… вам повезло. Знаете, в чем ваше уродское везенье, вы, бараны в форме?! В том, что наш барон слишком ценит своих солдат. Он их хорошо кормит и одевает. Он дает им отличное оружие. Он платит им большое жалованье. Они дорого обходятся барону. И он их бережет. Именно потому вы, отребье, достойное лишь гнить в лагере — получили шанс стать солдатами барона. Потому что барон бережет своих солдат. А валашцы успели укрепить перевал. И штурмуя перевал — погибнет много славных солдат нашего барона. Барон этого не хочет, он бережет своих солдат… И потому ВЫ! ВЫ, мать вашу, полковую девку, дерьмо и позор любой армии — вы, своими тушками примете все те пули, что предназначены славным солдатам барона… — Кане на секунду замолчал, и спокойным будничным голосом продолжил — А кто из вас при этом останется жив — станет полноправным солдатом барона. И я сам набью морду любому кто вас в чем-то упрекнет. Добро пожаловать в особую штрафную роту при славном отряде штурмовой пехоты, покойнички.

Настала тишина, на несколько секунд все замерли. Потом кто-то глухо охнул, выматерился стоящий рядом солдат, а на правом кто-то даже завыл тихонько и жутко. И тут внезапно капитан рассмеялся каркающим смехом.

— Дерьмо! Вы что, думали, вас отправят в обоз?! На теплые места? Может, на кухню к многославному Костылю? Ах, да — в трофейную команду! Как я мог забыть! Ну и в лазарет, там ведь бывают санитарки! Молчать! Я не шутил — кто не хочет — может выйти из строя и получить от меня пулю! — он снова на секунду замолк, и добавил — Да, если кто-то думает себе. Вам дадут оружие. Барон не погонит вас просто собирать пули, он слишком щедр… хотя, я думаю — зря. Он не надеется, конечно же, что такие уроды, как вы, смогут нормально воевать, но… он слишком добр даже к такому быдлу. Но. Если кому-то из вас. В его дурную башку. Придет мысль использовать оружие как-то не так… то это будет самая вольная его мысль — она вылетит на свободу из его головы вместе с пулей. Понятно? Не слышу! Ну и хорошо. За остальным проследят ваши командиры… хе-хе… Ефрейтор, займись бумагами…

С бумагами впрочем, все было совсем просто — писарь, раскрыв свой ящик на манер мольберта, наладился переписывать подходивших к нему под чутким надзором материализовавшихся откуда-то сержантов, сначала записывая к себе в бумажку, а потом каждому велел расстегивать ворот и шлепал, под сдавленные ругательства, под началом ключицы печать. Я подобное видал уже тут — один из наводчиков попал в форт именно по штрафному делу, и ему шлепнули такую же печать. Не то что татуировка, но сама сойдет через пару месяцев только. Можно, конечно, содрать. Но лучше не надо. Вот и моя очередь. Имя, записал, холодный кружочек прижался к груди, писарь, держа левой рукой штампель словно зубило, закусив губу, бьет по медному набалдашнику ладонью правой. Кольнуло, зашипел я матерно, на что писарь даже не обратил внимания, шагнул в сторону, к тем, кого уже проштамповали. Скосил глаза — кружок, в нем в центре — клещ, что ли изображен, или жук какой. В нем номер — теперь мой номер семнадцать. Дата поверху сегодняшняя. А внизу цифра — срок. Один месяц. То есть один месяц надо провоевать — и свободен. Ну, то есть на службе, там тоже так просто не соскочишь. Но месяц… это очень плохо. Не успел я это додумать, как постный, с сержантским шевроном меня — цоп. И спрашивает:

— Почему на твоем деле отметка Особого Надзора имеется?

— Не ибу знать, вашбродь! — отвечаю я чистую правду — Это, вашбродь, надо бы у самого господина надзорного офицера спрошать.

— Я бы у него, сукиного кота, много чего спросил — это, оказывается, обратно капитан подошел — Мне с ним вместе было бы чего вспомнить. Только он, гад такой мало того, что подпалить бумаги решил… хорошо, нашлись… хм… понимающие люди… так он еще и потерной к реке ушел, и, похоже, колодцем вынырнул. Все одно ему не уйти, так что, если знаешь сам — лучше скажи.

— Не ибу знать! — снова отчеканил я. Самое-то смешное — так и есть

— Ну, смотри. Если окажешься… а впрочем, наплевать. Попробуешь дурить — сдохнешь. Понял?

— Так точно!

Как закончили всех клеймить, снова построили, и повели из цитадели, к казарме. Капитан, ухмыляясь, сказал, что сейчас мы будем распределены по отделениям и получим командиров. Я отчего-то думал, что эти вот сержанты — Варс и Барген будут командовать — но нет, они, похоже, как ординарцы при капитане. И вообще, судя по тому, что я раньше слышал — командовать штрафными ставят хороших, но сильно накосячивших командиров. Им это тоже примерно как нам — срок идет. Ну и, стало быть — капитан Кане командует ротой… что для капитана само по себе… А командирам взводов нас сейчас и должны передать И вот тут-то… Тут нас ждал настоящий «сюрприз». Впрочем, не только нас.