Проходная пешка

Вот туда мы сразу и направились — Кэрр сказал, что тут расторговываться не надо, мол, не то место — просто сдадим часть сыра и муки, что прикупили, местным лавочникам. Я тоже утром добил товар сырами — на кузне не только не оказалось ничего стоящего — я даже пожертвовал усатому дядьке серебрушку, ибо он живописал, как вокруг купленного мной ящика мелких сапожных гвоздей, словно коты вокруг сметаны, ходили те самые мужички, с которыми Бэзо играл в нарды. Они во всю уговаривали перепродать им товар, предлагая более высокую цену — но дядька устоял — бизнес там шел по своим правилам, и репутация ставилась порой выше сиюминутной прибыли — что меня в общем порадовало. Но зато остальное интересное-вкусное — перекупщики подмели — на что Кэрр и посоветовал купить сыра, благо мы все равно заезжали забрать заказанное накануне. Сыр в косицах, сухой — купил для поесть, а вот три круга ароматного нежного свежего — сейчас как раз и сдал в лавку и один из трактиров. Не сказать, чтобы выручка была баснословной — так нет, но еще чуть серебра прибавилось. Однако, Кэрр, похоже, намеревался еще как-то подзаработать — он велел нам остаться с лошадьми и телегами в дальней части рыночной площади — наказав приглядывать получше — мол, нравы тут не те, что в деревнях — город, хоть и маленький. Сам он и Лами — переоделись в «нарядное» — и буквально за полчаса мастер Кэрр собрал толпу человек в пятьдесят, устроив импровизированную проповедь. Я пока не особо разобрался, что тут с религией — и забеспокоился — на ступенях храма появился типичный «батюшка», разглядывая и слушая «конкурента по распространению опиатов» с явной настороженностью, при том поглядывал он и на участок — словно прикидывая — не позвать ли кого следует. Впрочем, Кэрр столь воодушевленно вел проповедь, что скоро толпа удвоилась в численности, кто следует сами вылезли из участки на свет Божий, присоединясь к прочим — а вскоре и батюшка взирал вполне благосклонно. Я не очень хорошо понимал о чем толкует «пастор Кэрр» — видно, изъяснялся он витиевато, только отдельные фразы и общий смысл — ну, общий он во всех подобных мероприятиях обычно схожий. Завершили же грандиозным (по меркам этого захолустья) хоровым пением. Это, на самом деле, вышло очень красиво — Кэрр старательно дирижировал, воодушевленные горожане старались — и песня вышла очень даже проникновенной, многие в толпе утирали глаза, даже батюшка и подошедший к нему полицейский, судя по габаритам и синему с золотом мундиру, были весьма благосклонны. А с балкона управы за всем наблюдали издалека местные власть придержащие — и тоже были довольны. Безо, пока мы караулили добро, объяснил — такое тут не редкость, обычно правда, церковники не любят конкурентов, но мастер Кэрр не в первый раз так делает и всегда выходило как надо.

После того как закончилась проповедь, Лами, в нарядном длинном платье, этакого чопорного покроя, с монашеской какой-то косынкой, потупив глазки (ну, не поверил бы, если бы не знал, что этот чертенок так умеет!) пошла с большой кружкой собирать «пожертвования». Народ давал охотно, и она дважды возвращалась к отцу и «сдавала выручку». На третий раз уже пошла вдоль площади — и народ, слушавший проповедь на крылечках лавок и трактиров, тоже охотно подбавил, потом Лами подошла и встала напротив управы, сделав книксен — и с балкона бросили несколько свертков — очевидно, завернутые в бумагу монеты. Даже полицейский и батюшка не отказали «в пожертвованиях» — батюшка еще что-то поспрашивал у девочки, но, судя по реакции — та была проинструктирована верно, и ответы явно понравились. Дальше они с Кэрром подошли и оставили «сборы», а сами ушли обедать — кто-то из воодушевленных проповедью горожан звал их отобедать за компанию. Ну а мы с Бэзо запалили самовар, и он сбегал и принес из трактира пирогов и рулет с мясом и зеленью — тоже подкрепились неплохо, да еще Бэзо похвалился, что выторговал скидку. Чтоб я в этом сомневался, ага.

Однако, ночевать в этом городке мы не остались — после обеда снялись и поехали, и к вечеру привычно разбили стоянку. Правда, вокруг уже была не степь, а вполне себе средняя полоса — и островки леса, и поля, и речки-озера вперемешку. Вот на краю такого островка леса мы и остановились. Я как мог выразил удовольствие от окружающей природы — и Кэрр подтвердил — да, дальше местность пойдет благодатная, куда как более изобильная, чем районы по краю степи, где мало воды и растительности. Тут и народ побогаче живет, несмотря на налоги и прочее — есть возможность заработать побольше, и жить получше. Пересчитали выручку от торговли опиумом для ширнармасс — и я призадумался. Выходит, продавать красивые слова об правильных вещах — на порядок выгоднее чем возить и перепродавать свежайшие, обалденно ароматные и вкусные сыры. Вспомнилась поговорка про «не мешки ворочать» — и подумалось — что что-то тут не того.