Проходная пешка

А выходит, хоть и завязала она — да всякие «услуги» оказывает. Больше, правда, посредником — больно уж широкий круг знакомств образовался. И не только криминальных, но и околокриминальных, всяких мутных купцов и прочих, да контрабандистов, да иного такого люда знает. И потому — местный околоточный на нее смотрит хоть и косо, да сквозь пальцы. Мало что она ему «пенсион» устроила, так еще по своим каналам регулирует уровень уличной преступности в местечке на уровне. Чтоб, значит, и работа полиции была, и не слишком уж хлопотно. Так вот и живут. Безо хохотнул даже, что мол околоточный к ней неровно дышит и вовсе не из-за пансиона. Да только по должности «не положено». Если что — мало что с должности полетит, так и под суд угодить может. Но, поговаривают, подвыпив, раз-другой грозился — мол, вот еще несколько лет до отставки, с княжеской пенсией по выслуге — и тогда-то уж…

В общем, вариант конечно не самый лучший, но с другой стороны, выбора у меня нет. Будем пока так.

***

Мундир и фураньку Кэрр мне оставил, а берданку забрал. Предлагал он и карабин с револьвером забрать — но я не захотел. Решил что припрячу. Дурость может быть, да как-то так мне теплее. И больно уж понравились оба. Да еще пистолетик маленький — ну, о нем я так никому и не обмолвился, да тот самый бульдог. Кэрр вздохнул, но потом сообразил и выписал мне какую-то бумагу, что мол, он мне револьвер этот, бульдог, на хранение оставил. Мол, сойдет так. Просто-то разрешение Бэзо нарисовать может, да такие вещи и проверить могут, тут все же бюрократия развита. А вот если какой иностранец с разрешением на хранение оставил — тут прокатит. А вот военные стволы — так нельзя. Тут, а точнее в Валаше, что в общем несущественно, власть-то одна — казакам, ну, вольным этим, отдавали винтовки да шашки-револьверы за службу, с условием жить на границе — да только ныне этих казаков и вслух поминать не стоит. Ну, что ж — придется спрятать на свой страх. Благо Бэзо уверил — не впервой хозяйке такие гости. И проверки-обыски ей не впервой. Вроде как продумано это уже давно. Остального барахла у меня — брезентовая куртка и штаны, цивильный костюм, что на мне, сапоги да еще обувка, рюкзак со всякой мелочью, плед, плащ-палатка, телега с лошадью, да самовар. Ну и малость всякого съестного и прочего. Все остальное лишнее — продал Кэрру почем возьмет.

Прощались как-то на редкость тепло. Странно, а ведь привыкли. И я к ним и они ко мне. Впрочем, прощались, оговаривая, что через месяц или около того — они снова будут тут, и навестят меня. Тогда же и устроят на службу. А мое дело пока — отдыхать, играя роль отставного вояки. Ну, с Богом, езжайте! Пожал им руки, чмокнул в щечку Лами, да и помахал вслед. Постоял, посмотрел пока фургон не скрылся за изгибом улицы… Ладно, пойдем знакомится и налаживать жизнь.

***

Лошадь расшнуровала сама хозяйка покуда мы прощались — Безо объяснил ей, мол, не умеет он — она посмотрела на меня как на насекомое — ну, цыганка, что ж… Обошлось это, уход значит за скотиной, еще в ползолотого в месяц — к двум за постой с кормежкой. Надо сказать — недешево ни разу. Но, могу позволить. Забрал с телеги барахло, прихватив и самовар, да и пошел в дом знакомиться поближе. Надо налаживать контакт.

Вошел, осмотрелся. Дом небольшой, одноэтажный, с высоким потолком под крышу, без чердака. Ну да зато подвал есть, и судя по всему — не простой. Фундамент-цоколь — высокий, из дикого камня, солидный. Да еще конюшня, баня и прочие хозпостройки «из того же материала» примыкают. В доме самом три комнаты — кухня, где и возилась хозяйка, гостиная-столовая, занимавшая собственно основную площадь, и над кухней — эдакая антресоль в мансарде, куда вела узкая лесенка с галерейкой. Отделена мансарда сия от общего объема была только уровнем, условно, так сказать. Никакого, выходит, интима… впрочем, об этом Бэзо толковал…Интересно, мне куда ж? Где тут хозяйское место, где мое? Свалил барахло, позвал хозяйку

— Любезная, мне куда?

Вышла глядя неприветливо, махнула рукой на антресоль. Немногословная она, совсем. Ну, для обитателей мест невеселых это нормально. Залез по лесенке — хоть и узкой, а не скрипучей ни разу — вообще тут ни половицы не скрипнут, ни двери внутри… а вот внешняя, как и ворота — не смазаны. Скрипят, словно кто кошку пилит. Думается, неспроста именно так. Айли поднялась следом, неэротично пихнув меня под зад, без всякой ласки. Однако, сердита хозяйка, сурова без меры, да. Прошла, показала — сундук под топчаном, шкаф, стол с письменным прибором. Видать, гости тут не простые уголовники. Дальше началось интересное — дернула один гвоздик, торчащий на уровне выше глаз — и беззвучно сдвинула доску у угла, открыв длинную узкую нишу — показала туда, откомментировав:

— Ружье туда сложишь.

Голос… как внешность. Дата выдачи номеру соответствует, ага. Резкий, какой-то металлический. Не сказать хриплый, а… выцветший такой. Неживой.

— Ладно — отвечаю — Так и сделаю, любезная Айли. Только потом. Как стемнеет. А то двор у Вас от соседей видно.