Прохоровка. Без грифа секретности.

Как видим, ни о каком разгроме противника не шло и речи, Ватутин был озабочен вопросами создания прочной обороны — приказом предусматривалось создание главной и второй полос обороны. Более того, 17 июля, когда уже появились явные признаки начавшегося отвода войск противника, он требует от войск совершенствовать оборону. Войска фронта приступили к выполнению приказа, проводя одновременно перегруппировку танковых соединений. И лишь в связи с обнаружением признаков подготовки противника к отходу каждой дивизии первого эшелона было приказано выделить по одному стрелковому батальону для проведения разведки боем, чтобы определить истинные намерения противника и взять контрольных пленных.

Командование ГА «Юг», отказавшись от наступления на Курск, не теряло надежды нанести максимальные потери советским войскам. Оно еще рассчитывало односторонним охватом окружить и разгромить основные силы 40-й армии, находившиеся в юго-западной части Курского выступа (операция «Роланд»^{484}). И только после этого Манштейн планировал отвести свои войска на исходные позиции. Он вспоминал:

«После <…> совещания с обоими командующими армиями 16 июля были изданы приказы <…> нанести удары противнику еще до окончания битвы в районе Курской дуги». При этом 4-я ТА армия Гота должна была «двумя короткими ударами на север и запад окончательно разбить части противника <…> южнее Псёла». Армейская группа «Кемпф» должна была «прикрыть атаки 4 ТА, действуя в восточном направлении, и одновременно во взаимодействии с 4-я ТА уничтожить группировку противника, окруженную на стыке между обеими армиями»^{485}.

О каком окружении на стыке обеих армий южнее р. Псёл после 16 июля могла еще идти речь? Здесь Манштейн, видимо, запамятовал. Предварительное распоряжение о подготовке к операции «Роланд» было принято 2-м тк СС 15.7 в 23.15. Окружение к этому времени уже состоялось, но наши войска прорвались из него. Что ж, такие вещи, когда путают даты и очередность событий, в мемуарах встречаются. Учитывая общее соотношение сил, сложившееся к этому времени на направлении Прохоровка, Курск, вряд ли противнику удалось бы прорвать наш фронт. Тем более что за войсками Воронежского фронта на первом фронтовом рубеже по р. Сейм к утру 12 июля уже развернулись соединения 53-й армии Степного фронта. Три ее дивизии создали прочный заслон на направлении Прохоровка, Курск. Так что в любом случае удар Манштейна на север «повис бы в воздухе».

Поворот же армии Гота на запад, о котором говорит Манштейн, также представляется весьма сомнительным предприятием, пожалуй, выгодным только нашему командованию. Это означало бы подставить свой тыл под удар наших войск. Ведь за счет отремонтированных машин и полученного пополнения в 5-й гв. танковой армии к 16 июля уже насчитывалось 419 танков и 25 САУ, а с учетом находящихся в пути и ремонте — 656^{486}. С 20 июля в состав Воронежского фронта была включена 27-я армия с 4-м гв. тк (255 танков). Ослабленная группа «Кемпф» (на 16 июля в ней числилось порядка 95 боеспособных танков, в том числе 15 «тигров», и штурмовых орудий) не выдержала бы их удара и не смогла обеспечить фланг и тыл 4-й танковой армии Гота.

В конечном итоге такое развитие обстановки только способствовало бы успеху контрнаступления двух фронтов — Воронежского и Степного. То, что немцы не смогли сделать, имея полторы тысячи танков, нельзя было совершить с пятьюстами, одновременно удерживая фронт вклинения. Стратегически, да и в оперативном отношении, исход оборонительной операции Воронежского фронта был уже предрешен, несмотря на некоторые просчеты, допущенные нашим командованием, и неудачи в тактическом плане.

Манштейн вспоминает: «<…> К сожалению, из этих планов ничего не получилось. <…> 17 июля ОКХ приказал немедленно снять весь корпус СС и направить в его распоряжение. В связи с таким уменьшением сил командование группы было вынуждено отказаться от запланированных ударов <…> и вернуть армии на исходные позиции»^{487}. Фельдмаршал не прочь свалить вину на ОКХ, на Гитлера, на плохие дороги, на кого угодно (это присуще почти всем военачальникам при постигшей их неудаче). А правда состояла в том, что в зоне его ответственности, в которую входил весь южный фланг советско-германского фронта (кроме Крыма), произошли серьезные изменения.