Прохоровка. Без грифа секретности.

1-я танковая армия, роль которой в операции в официальных источниках незаслуженно принижена, совместно с 5-м гв. и 10-м танковыми корпусами и войсками 6-й гв. армии упорной обороной сумела остановить противника на обояньском направлении, нанеся ему большой урон в людях и бронетехнике. При этом она за 4 суток (с 6 по 9 июля) ожесточенных боев с более сильной группировкой противника потеряла значительно меньше танков — 453 (из них безвозвратно — 220), чем армия Ротмистрова за один день 12 июля^{608}. Как это часто бывало в советской действительности, оценка действий 1-й танковой армии, как и других соединений, зачастую зависела не от их реального вклада в успех той или иной операции, а от положения и занимаемой должности участников событий в период создания ими исторических трудов или написания мемуаров.

С вводом в сражение двух свежих гвардейских армий противник, вне всяких сомнений, был бы остановлен. Нанеся ему потери и сохранив свои силы, можно было бы перейти в контрнаступление без большой паузы. В этом случае Манштейну вряд ли удалось бы беспрепятственно вывести свои войска из района вклинения.

Вспоминает маршал А.М. Василевский: «У нас хватило воли, характера, просто выдержки и нервов, чтобы не совершить просчета, не начать преждевременно боевые действия, не дать врагу лишний шанс»^{609}. Да, в стратегическом масштабе переход к преднамеренной обороне полностью оправдался. Но вот выдержки нашему командованию, чтобы следовать ранее принятому плану, явно не хватило. Видимо, Ставка настояла на проведении контрудара 12 июля, приуроченного к началу наступления Брянского и Западного фронтов. Возобладало искушение одновременно перейти в контрнаступление силами сразу трех фронтов. При этом решили опробовать в деле мощное танковое объединение (кстати говоря, созданное во многом благодаря инициативе и настойчивости самого П.А. Ротмистрова), обладающее огромной ударной силой и высокой маневренностью.

Опыт войны свидетельствует, что наибольший эффект мог быть достигнут в момент, когда противник попытался бы вывести свои танковые соединения для перегруппировки на другой участок фронта. Советское стратегическое руководство в 1944 году перешло к практике нанесения мощных последовательных ударов на различных направлениях советско-германского фронта. Это вынуждало противника, не имевшего крупных стратегических резервов, маневрировать силами и средствами, снимая их с других участков фронта. Но наши удары наносились с таким расчетом, что он опаздывал с усилением угрожаемых направлений. А в это время на ослабленном участке фронта наносился следующий удар. Система ударов, разнесенных по месту и времени, вполне оправдала себя в 1944–1945 годах.

Здесь необходимо остановиться еще на одной существующей точке зрения по поводу результатов боев под Прохоровкой. Некоторые горячие головы, не согласные с однозначным выводом официальных советских историков об успехе контрудара 12 июля, бросаются в другую крайность. Они считают, что 5-я гв. танковая армия под Прохоровкой потерпела поражение, а войска Воронежского фронта проиграли начатое 12 июля контрнаступление.

Действительно, контрудар закончился крупной неудачей и не перерос, как планировалось, в контрнаступление. В ходе его танковая армия понесла тяжелые потери, но считать это поражением неправомерно. Иначе не понять, почему Манштейн сразу не воспользовался этим, не завершил разгром армии Ротмистрова (Хауссер попытался сделать это на «танковом поле», но получил отпор) и не продолжил своего «победного» марша к Курску. Ведь он понимал, что время начало работать на противника. Неужели только потому, что ОКХ вывел танковый корпус СС из его подчинения? Но это произошло только 17 июля. О планах Манштейна провести после 16 июля операцию «Роланд» мы уже говорили. В стратегическом и в оперативном отношении исход оборонительной операции Воронежского фронта был предрешен, несмотря на некоторые просчеты нашего командования и неудачи в тактическом плане.

Упростим ситуацию до предела, хотя это не совсем корректно. Противник вклинился в оборону дивизии, прорвал первую позицию, вторую. Полк второго эшелона контратаковал с задачей разгромить вклинившегося в оборону противника и восстановить положение. Но задачу выполнить не удалось (опоздали с контратакой, не обеспечили надежное огневое поражение противника, соотношение в силах на направлении контратаки не соответствовало поставленной задаче). Полк понес большие потери, но сумел закрепиться на достигнутом рубеже. Но и противник, понеся потери, приостановил наступление. Разве можно назвать эту неудачу поражением? Дивизия, которая, кстати, сражается, как правило, в составе армии, полосу обороны удержала. Тем самым она выполнила поставленную задачу.