Прохоровское побоище. Штрафбат против эсэсовцев (сборник)

Только сейчас Демьян заметил, что ресницы у него рыжие и такие тонкие и короткие, что их будто и нет вовсе. Ну, точно выпученная лягушка. И как у такого пучеглазого еще женщина есть, которая «Рио-Риту» любит. А все равно радостно, что он жив.

– Ишь, садануло прямиком по брустверу. Мина, она вот так!.. – заполошно комментировал Довганюк, попутно показывая прямой ладонью, как вошла в бруствер мина.

– Я и не понял сначала, на каком свете… – все никак не придя в себя и не в силах надышаться, кашляя, выговорил Зябликов.

– А чего тут понимать? – радостно крикнул Довганюк. – Вот же Сарай, чертяка… Значит, у самой что ни на есть чертовой бабушки… Логично…

Зарайский, махнув рукой в сторону Довганюка и посмеиваясь в ответ, уже протягивал Зябликову свою флягу.

– А я тоже в нише чуть не задохнулся… От дыма… – с таким же нервным смехом прокричал Гвоздев.

– Да… здорово гады раскочегарились… – совсем другим голосом, со смертной тоской в голосе проговорил Довганюк, на корточках притулившись спиной к стенке окопа. – Не ровен час, опять в атаку нас бросят…

– Никак такого не может быть… – тут же с жаром возразил ему Зарайский. – Слыхал, что говорят? Нас отседова – тю-тю – снимут, а заместо нас полк тут разместится…

– Ага, ты слушай больше, что говорят… – устало ответил Довганюк. – Особенно, что тебе немчура по патефону крутит…

– А Потапыч говорит, что это не патефон… – возразил, сославшись на авторитет, любитель поспорить Зарайский.

– Ага, не патефон… – все с той же тоской в голосе буркнул Довганюк. – Ну, не патефон… Какая разница? Вон какой у них патефон!.. Зяблика чуть не прикопало на веки вечные… А все наши начали. Кто их просил музыку эту затевать. Минометы, мать их… Именно что патефоны: станины-то у них круглые… Какого черта немца было злить? Слушали бы себе «Рио-Риту»… Теперь вот имеем…

– Я бы с удовольствием композицию еще раз послушал… – произнес, вытирая пот с по-прежнему бледного, худого и пучеглазого лица, Зябликов.

– Ты уже свой концерт отсмотрел… – буркнул Довганюк. – Так что лучше немца не проси.

XXXV

Все дружно засмеялись. Довольный собственной шуткой, замкомвзвода тоже вмиг повеселел. Для него единственной самозащитой от страха и смертной тоски являлось балагурство и подначивание товарищей.

Демьян тоже смеялся. Он не раз замечал, как молниеносно меняется настроение у солдат в окопах. Вот еще только что белый свет не мил, и все непроглядно и безвыходно, а чуть враг ослабил обстрел, или тучки рассеялись, или запустил кто-то по окопу соленую шуточку, и вот уже заразительная волна смеха колышется в ячейках, и как-то бодрее смотришь на фронтовое свое житье-бытье.

А тут еще случилось и вовсе событие необычайное. Обстрел вражеских минометов еще не утих окончательно, а в расположение взвода, прямо в траншеи, пожаловали гости настолько нежданные, что Зарайский все никак не мог в их явление поверить, за что тут же получил от Зябликова прозвище Фомы неверующего.

Повара доставили к позициям в двух внушительных термосах свежесваренную кашу. Раздача ее проводилась по отделениям, под неусыпным руководством замкомвзвода Дерюжного. Каждому досталось почти по полному котелку.

XXXVI

Прислонившись спиной к «одежде крутостей», Демьян проглатывал ложку за ложкой обжигающе-горячую и неописуемо вкусную пшенку. Напротив свою порцию, сидя на корточках, с неменьшей скоростью уминал Зарайский. Зябликов делал это значительно медленнее, растягивая удовольствие и часто-часто дуя на каждую ложку.

– И жи-гр, и м-гясо… – с набитым ртом фиксировал Зарайский.

Действительно, и жир, и кусочки мяса в каше наличествовали. Демьян блаженно ощущал это, почти не прожеванной проглатывая обжигающую вкусную массу в желудок. После нескольких суматошных ложек он понемногу вошел в ритм Зябликова, стал дуть на пшенку, тщательно разжевывая пропитанные мясным духом крупицы и с наслаждением то и дело наталкиваясь зубами и нёбом на мясные волокна.

Доставка горячей каши стала большим событием во взводе. Только и разговоров было о небывалом событии. Мало того, что еду с пылу с жару принесли прямо к окопам штрафников, да еще задолго до заката. Солдатская почта работала бесперебойно, и вот уже откуда-то стало известно, что отправной точкой таких чудес стал разговор взводного по только-только налаженной телефонной связи с замполитом роты Веселовым.

Обрастая целым комом неизвестно откуда бравшихся подробностей, домыслов, история превратилась в настоящую окопную легенду о том, как принципиальный замполит вступил в неравную схватку с зажимистым помощником начпрода и одержал убедительную победу.

Разные версии добавляли в это противоборство непосредственное участие ПНШ, всего штаба и даже самого комбата, который якобы, совершенно случайно, оказавшись в курсе насущных пищевых вопросов «переменников», лично настоял, чтобы горячую пищу тотчас доставили на передовую.