Прохоровское побоище. Штрафбат против эсэсовцев (сборник)

«Если вместо орешника были бы сосны, дающие побольше тени, а следы танковых гусениц – полевой дорогой, все было бы так, как во время моего первого похода со взводом фанфаристов. Он тоже был в июле, и солнце тогда палило так же, как и сегодня. Вспотели, нет, все были мокрыми от пота. И посбивали ноги. Тогда мы были еще непривычными», – он проглотил слюну и зевнул. «Тогда я тоже был еще цыпленком. Не самый маленький, нет, высокий, худой и неуклюжий, зато самый младший. Тогда я должен был нести огромный чугунный котел».

Он осмотрелся вокруг, посмотрел на мелькающие перед ним подметки сапог Эрнста и улыбнулся: «Прямо как тогда. Я тоже шел за мелькающими подметками. Мне были видны только стоптанные каблуки, камушки на проезжей полевой дороге, бороздки от дождя и пучки травы по сторонам. Тогда. Странно, тогда их тоже было восемь. И среди них – замечательный парень Герд. Бывший образцом во всем. Где-то он теперь? Наверное, где-то в России. Кажется, он в противотанковой артиллерии. Из остальных семи четверо погибли. Последним – Ханзи. Нет, лучше – он пропал без вести. Но что значит пропал без вести? Погиб – значит, окончательно. Пропал без вести – значит, окончательное будет тянуться бесконечно долго».