Проклята луной

Она добежала до Евы и стала водить перед носом журналом. Та сначала опешила, но после выхватила его из рук и увидела на обложке себя. Улыбающуюся во весь рот, с ромашкой за ухом и встрепанными волосами. Под фотографией был заголовок: «Я – ведьма. Страница 4-6».

– Это что такое? – Внутри всё сжалось. – Ты читала?

– Да когда б я успела! – Ирина бухнулась на скамейку. – Я увидела и сразу к тебе. Давай читать! Ты чего не признавалась-то, что фифа известная?

«Потому что я не подозревала об этом», – подумала Ева и с дрожью открыла нужную страницу.

«Ей снится не новый сон; продолжение старого. Того самого, про Юлию... Я достаю телефон, включаю диктофон и, положив его экраном вниз, жадно слушаю. Глаза Е. заволакивает пелена воспоминаний».

Внутри статьи ещё две фотографии: одна с кухней Евиного дома, а вторая с самой Евой, стоящей у реки. Длинная юбка развевается, лицо полузакрыто волосами. Под статьей подпись: «Максим Матвеев».

Перехватило дыхание. Ирина заглядывала то через левое плечо, то через правое и вопрошала:

– Ну что там, ну что?

Ева скрутила журнал в трубочку. Скорчила глупую улыбку. Уголки губ подрагивали:

– Ирочка, давай я тебе через полчасика всё объясню? Кое-что с Максом обсужу и сразу к тебе.

– Так это он? – Ирина хлопнула в ладоши. – Вот проказник. Про тебя пишет? Про вас небось, а? Где б мне найти такого же романтика…

– Про нас, – согласилась Ева. – Всё про нас. Иди домой, хорошо?

И глянула на Ирину долгим задумчивым взглядом. Та сразу поджалась, словно чувствуя что-то неладное, затрясла головой и быстро ушла.

2.

Ева развернула газету трясущимися пальцами.

«Завод дышит сплетнями. Кто с кем и когда – всё это обсуждается и обмывается ежедневно и ежечасно. Поэтому исчезновение Юлии Степановой не осталось незамеченным. Её матушка с утра позвонила на завод, обеспокоенная пропажей дочери. Девочки, с которыми Юлия вчера отрабатывала допоздна, в один голос твердили перед начальством: разошлись на развилке, Юля направлялась домой. Что произошло с замечательной девушкой, начинающим конструктором, всеобщей любимицей? Она не могла загулять – не в её правилах.

До Саши сплетни долетают к десяти утра. Они с Юлей пришли в отдел в один год, работали на одной и той же должности и сидели за соседними столами. Когда она не пришла утром на работу, Саша встревожился. Юля никогда не опаздывает и не прогуливает, даже с температурой несется к родному чертежному столу. А оказывается, она пропала. Не дошла до дома…

У Саши замирает сердце. Только не Юля, не Юленька! Он по ней сохнет уже год и всё страшится признаться. Пробовал по-простому: предложить сумки донести, до дому проводить, да у Юли кавалер посолиднее появился, мастер Иван. Ей не до очкастого Саши, одетого во фланелевую рубашку. Что же с Юлей?!

Целый день Саша вертится вокруг кумушек из отдела: Таньки Устиновой и Галки Макаровой. Эти первыми узнают все новости. Но и они ошарашены, строят одну догадку за другой.

Времена нынче опасные, твердят в отделе. Спина Саши покрывается испариной.

– А Иван что? – как бы невзначай спрашивает Саша. – С ним кто-нибудь разговаривал?

Танька смеряет его насмешливым взглядом. Дескать, ну что за олух выискался, считает, будто с женихом Юли никто не пообщался.

– Он руками разводит, – отвечает размалеванная Галка и кривит губы. – Вчера с ней не виделся даже.

В обеденный перерыв Саша сам идет к Ивану, отбросив гордость и смущение. Мало ли что подумает тот про него, главное – найти Юленьку. Станки затихли, рабочие тянутся в столовую, переговариваясь и смеясь. Их не тревожит, что исчезла смешливая низенькая девочка с веснушками на носу. Саша взбешен их равнодушием! Ну как же так?! Кто-нибудь вообще её ищет?

Перед тем, как зайти в коморку мастеров, Саша поправляет очки. Ему почему-то неуютно, хотя кто эти мастера такие? Но они вселяют в него робость, точно большой начальник в маленького подчиненного. Саша стучится. В коморке, сложенной из листов железа и обклеенной страницами из газет, обедают Иван с Алексеем. Второй мастер участка комплектации изделий, неплохой парень, рукастый. Они здороваются с Сашей, и тот понимает, что рука у него вспотела от рукопожатия. Он незаметно обтирает её об штанину.

– Ваня, – обращается к высокому брюнету, – можем пообщаться наедине?

Иван с тоской посматривает на недоеденный обед, но кивает. Вместе с Сашей он выходит из коморки и проходит вглубь цеха. Остывают токарные, фрезеровочные станки. Металлическая стружка покоится прямо на полу, ещё не убранная в деревянные ящики. Непривычно видеть цех спящим, пускай и ненадолго. Саша вновь поправляет очки.

– Ну? – нетерпеливо напоминает о себе Иван.

Он одет в рабочую форму: голубые штаны и такую же куртку, на воротнике которой не достает черной пуговицы. На нем громоздкие рабочие ботинки, а левая щека вымазана в мазуте. На правой же щеке свежая царапина, длинная и глубокая.