Проклятая

– Что ж, да будет так, – аббат кивнул Троице, и солдаты окружили монаха. Некоторые принялись раскручивать цепы. Стоило им приблизиться, как Плачущий Монах подпрыгнул и нанес удар ногой, отшвырнув двух воинов к палатке напротив. Приземляясь, он отрубил руку третьему, а четвертому – голову. Однако затем кто-то цепом вырвал клинок у него из рук.

С ужасом и благоговением Белка наблюдал, как цеп коснулся сапог монаха, щелкнул возле головы и проехался по затылку. Его толкнули вперед, и он воспользовался этим, схватив воина Троицы, перекатившись через него и пережав тому шею локтем. Вставая, монах одним движением переломил противнику позвоночник и отбросил тело, как мешок с кирпичами. Он прыгнул, уворачиваясь от ударов цепами и хватая меч, который отлетел в грязь, одним кувырком преодолел расстояние между двумя стражниками и резанул обоих по ногам. Однако здесь силы, казалось, покинули его.

Когда Плачущий Монах опустился на колени, Белка увидел, что его капюшон пропитала темная кровь – возле затылка, куда пришелся удар цепом.

Монах пытался встать, но на него обрушился мощный удар, затем второй. Шипованные шары били его по рукам, по спине и голове, несколькими жестокими ударами трое оставшихся стражников сломали ему ребра. Два воина вздернули его на ноги, а третий ударил цепом спереди, целясь в лицо и грудь. Кровь брызнула во все стороны, монах сложился пополам, но его снова подняли. Воин Троицы отступил на шаг, чтобы размахнуться для удара, но тут Плачущему Монаху удалось схватить его ногами за горло. Невероятным образом владея собой, он левой ногой зафиксировал шею противника, а носок правой вонзил ему под горло – и толкнул вверх, ломая кость. Мужчина рухнул на пол, словно куча тряпья. Однако двое последних воинов обрушили на монаха удары цепами, и он тяжело опустился на землю.

Белка крепко зажмурился в ожидании неизбежного.

По другую сторону Гор Минотавра, в лагере Пендрагонов, раздались крики. Воздух наполнился воплями: «Где король?» и «К бою!»

Мерлин метался в палатке, словно плененный лев, в то время как двух его охранников все больше беспокоил шум снаружи. Наконец они смогли остановить запыхавшегося лучника.

– В чем, черт возьми, дело? – спросил стражник, у которого огромный живот свисал поверх пояса.

– Корабли Его Величества атакованы! – выдохнул лучник. – Церковь заключила тайный союз с викингами! – и он вылетел прочь из палатки.

– Боже Всемогущий! – пробормотал другой страж, запустив руку в сальные волосы. Ему было не больше пятнадцати. – Они собираются напасть на нас!

– Оставайся здесь. Следи за волшебником! – рыкнул дородный стражник, откидывая полог палатки и ныряя в хаос снаружи.

Молодой охранник повернулся, намереваясь повторить пленнику правила, и тут Мерлин набросился на него. Он крепко обхватил руками рот и шею стражника и, пока мальчик бился в его объятиях, пытался вспомнить, кто же научил его этому трюку. Это вполне мог быть Мохаммед Салех Абу-Рабиа аль-Гувайфат. А может, мастер мечей при дворе Карла Великого, чье имя Мерлин никак не мог вспомнить. Оба были отличными учителями.

Мерлин уже почти списал все на уроки мастера фехтования, когда мальчик в его руках наконец потерял сознание. Он мягко опустил тело на землю, забрал у него меч и выбежал из палатки.

Пятьдесят восемь

Нимуэ рыдала над мертвым телом Гавейна. Его кожа блестела от холода; серебристые метки Эйримид тянулись по шее Нимуэ, по ее щекам, однако все было напрасно: он уже ушел. Нимуэ старалась изо всех сил, но ничего не могла сделать: его раны оставались свежими и не желали затягиваться, как и ожоги, покрывавшие тело. Краем сознания она слышала, что снаружи нарастает хаос и кричат солдаты Пендрагонов. Горе пьянило ее, и Нимуэ опустилась на колени, но вскоре горячие слезы уступили место не менее горячей ярости; кипя, словно в котле, она поднималась вверх по горлу и разрывала череп. Нимуэ раскинула руки, полностью отворяя себя Сокрытому, пуская его в тело, разум и душу. Ее рот распахнулся, и неведомо откуда взявшийся туман окутал тело Гавейна, наполнил палатку и хлынул наружу.

Туман огромными волнами плыл по окрестным лесам, обрушиваясь на горы, погружая палатки в густой и гнетущий мрак, отчего паника продолжала расти.

Прежде чем кто-либо успел сообразить, что происходит, Нимуэ выбежала из палатки и прошмыгнула мимо стражи – в тумане Сокрытого они даже не смогли увидеть ее. Перепуганные солдаты проносились мимо, одни кричали: «Где король?», другие – «Король покинул нас!»

Однако в палатке, где Нимуэ оставила Гавейна, творилось то, чего она уже не могла видеть. Крошечные ростки молодой травы обвивались вокруг его тела, точно паутина, прижимая к земле. Через несколько минут, продолжая расти, трава накрыла его плечи и грудь, образовывая нечто, что можно было бы назвать саваном. Вскоре трава полностью закрыла его тело, превращая в мумию.