Проклятая

– Небольшие? – переспросил Папа Авель, все еще пуская струйки воды.

– Это естественно, ибо многие сопротивляются нашему делу.

– Мы говорим о «сопротивлении», не так ли, отец Карден? Звучит страшновато. Речь идет о той, которую мы зовем Ведьмой Волчьей Крови, я прав? Итак, она являет собой это «сопротивление» в одиночку?

– Она не одна, но она…

Папа Авель вскочил в ванне:

– Не смей перечить мне, ты, тщеславный крестьянский мальчишка!

Отец Карден опустил взгляд к носкам сапог, пристыженный этим упреком. Папа Авель продолжал стоять, вода капала с тела, но он ждал, не попытается ли Карден возражать. Затем, удовлетворенный, медленно скользнул обратно в воду по самые глаза, замирая, точно крокодил.

– Я прошу прощения, Ваше Святейшество, – прошептал Карден.

– Эта ведьма знала о наших планах.

Карден кивнул:

– В руки ей попали карты, которые…

– «Попали в руки»? Она выкрала их у Красных Паладинов, которых хладнокровно прирезала в лесу! Я знаю все, отец Карден, не нужно смягчать удар. Десятки паладинов уничтожены ведьмой – и чем же вы ей ответите, а?

Карден попытался что-то сказать, но Авель прервал его:

– Ничем! Абсолютно! Ваше дело парализовано приближением зимы. Слабость подобна оспе, отец Карден: она коснется всякого, кто окажется поблизости. Эта ведьма выставляет в идиотском свете не только вас, но и нас!

– Мы нашли…

– Что? Что вы там нашли? – прорычал Авель. – Тщательно выбирай, что скажешь дальше, паломник!

Карден изо всех сил старался сохранять спокойствие.

– Ваше Святейшество, мы полагаем, что обнаружили место, где прячутся беглецы, и готовим ловушку. Я прошу лишь дать мне время, и, клянусь Богом, мы сделаем из нее столь показательный пример, что это повергнет ее поклонников в отчаяние и доведет до безумия.

– Да будет так, отец Карден, – ибо в противном случае я сотворю показательный пример из вас.

– Да, Ваше Святейшество.

– Еще один неверный шаг – и я пошлю свою Троицу командовать вашей армией. Имейте в виду, что они не славятся милосердием.

– Я это понимаю, Ваше Святейшество. – Карден склонился и поспешил уйти столь быстро, сколь это вообще возможно, не теряя достоинства.

Он был рад снова хлебнуть обжигающего холодного воздуха. Карден миновал Троицу, не удостоив личную гвардию Папы взглядом, и уже собирался поступить так же с Плачущим Монахом, но остановился, схватил его за плечо и прошипел на ухо:

– Это твой провал – так почему я должен приезжать сюда и унижаться? Что стало с твоей гордостью? Эта ведьма насмехается над нами. Если я сгорю, то попомни мои слова – не я один отправлюсь на костер! – и, оттолкнув Плачущего Монаха, Карден направился к своей лошади. Монах же оправил рясу и уставился на мертвые золотые лица Троицы, которая продолжала недвижимо стеречь вход в шатер.

Тридцать один

Леди Люнет погладила короткий мех серой кошки, лежавшей у нее на коленях, и перевернула маленькие песочные часы на окне. Песок начал сыпаться вниз. Она аккуратно столкнула кошку.

– Прочь, уходи! Мне надо работать.

Мяукнув, короткошерстная кошка запрыгнула на обитую бархатом скамью и свернулась в клубок. Леди Люнет отщипнула кусок теста на имбирный пирог, тихонько напевая под нос, раскатала его – и в этот момент раздался стук в дверь.

– Кто там? – недовольно спросила она.

Тяжелая дубовая дверь со скрипом приоткрылась, и в маленькую щель протиснулась голова Мерлина.

– Ваше Величество королева-регент?

Невидимая ледяная броня сковала леди Люнет. Она улыбнулась, не разжимая губ.

– Лорд Мерлин, какой приятный сюрприз! Чем обязана честью? Могу я предложить вам пирожное с вишневым заварным кремом?

Мерлин восхищенно оглядел многочисленные подносы с разноцветными десертами.

– Вынужден отказаться, миледи, ибо весьма сытно поел при дворе. Однако я слышал, они восхитительны.

– Тогда вина, – леди Люнет указала на кувшин с вином и два серебряных кубка. – Вас, должно быть, мучает жажда после столь волнительного дня.

Мерлин почесал бороду и, настороженно глядя на вино, отказался.

– Волнительный день… Да-да, разумеется, – он опустился на деревянную скамью у изножья кровати леди Люнет и склонил голову, глубоко задумавшись. Улыбка королевы слегка померкла.

– Чем могу помочь?

Мерлин наконец поднял голову и посмотрел в окно на заходящее солнце.

– Почему-то именно сегодня я вспомнил одну историю. Может быть, вы тоже слышали о ней – ее называют историей повитухи.

– Боюсь, что нет, – Люнет задумчиво смотрела на тесто.

Голос Мерлина был мягким, когда он начал рассказ.

– Говорят, это была необычайно холодная майская ночь, такая, что мороз перебил все посевы. И все же народ стоял под открытым небом, держа в руках свечи, ибо в ту ночь родился король. Это было необычайно важно, ведь старый король умер всего несколько месяцев назад, оставив королеву-регента, которая, разумеется, не имела кровных прав на трон. Однако ребенок, если родится мальчик, будет королем по праву.

Леди Люнет осторожно положила еще одно вылепленное печенье из сырого теста на поднос, где уже лежало множество таких же. Ее лицо оставалось каменно-спокойным.