Проклятая

– Прошу, – она пропустила Мерлина и повела его к скамейке, вкопанной в землю в тени нескольких сливовых деревьев. Они долго молчали, сидя бок о бок.

– Я всегда знала, что этот день настанет. Но почему-то все еще кажется, что это произошло слишком быстро.

Эмоции охватили ее, слезы катились по щекам. Она утерла их платком и постаралась взять себя в руки.

– Могу я пригласить тебя на ужин? Тогда у меня появился бы шанс провести с ними последний вечер.

Однако Мерлин покачал головой:

– Меня преследуют по пятам, и нам нужно ехать сейчас же. Я подожду, пока ты попрощаешься со всеми.

Леди Кэчер всматривалась в его лицо, но не находила ни малейшего намека на то, что Мерлина можно переубедить. Тогда она решительно кивнула, поднялась на ноги и, подойдя к краю сада, увидела, что ее муж и внуки катаются по траве. Ее собственные дети – родители внуков – смеялись, сидя под старым каштаном, и потягивали вино.

Она улыбнулась, стараясь запомнить каждую деталь. Затем проскользнула в дом и вернулась спустя несколько минут. На плече висела сумка из мягкой кожи.

– Не будет никаких прощаний, – сказала она Мерлину. – Пусть они играют.

Возвышающаяся вдали крепость Дан-Лах, казалось, вырастала прямо из скалистого Побережья Нищих. Ее башни были наклонены, а стены окружал естественный барьер зазубренного песчаника. Все это защищало Дан-Лах не только от захватчиков, но и от беспощадного прилива. По береговой линии теснились военные корабли. Мерлин поискал взглядом знаменитую шхуну Красного Копья с огненным оружием, вплавленным в нос корабля, подобно рогу, – но не смог найти. Северные лучники остановили патрулирование, глядя, как Мерлин и леди Кэчер подъезжают к воротам. После приглушенных переговоров и нескольких мрачных взглядов, брошенных в сторону Мерлина, у ворот закричали, веля поднять решетку.

Избегая предложений освежиться после долгой дороги, Мерлин немедленно попросил аудиенции у Камбера. Вместе с леди Кэчер они прошли по нескольким винтовым лестницам в Большой зал. В тепле пяти каминов здесь вырисовывалась совершенно иная атмосфера, нежели в лагере; собственно, было не только тепло, но и шумно – Мерлин слышал смех. При дворе Утера не смеялись никогда, однако, войдя в зал, Мерлин и леди Кэчер увидели лорда Камбера, чей гулкий смех сотрясал стены. Словно ребенок, он хохотал, глядя, как волчонок играет с охотничьим соколом: тот расправил крылья и, щелкая клювом, прыгал по каменному полу, запугивая волчонка.

У Ледяного Короля было туловище, подобное бочке, и черный плащ из пещерного медведя, перекинутый через плечо. Вторая рука, как и полагается у викингов, оставалась свободной, чтобы иметь возможность в любую минуту схватиться за меч. Плащ крепился платиновой брошью, инкрустированной янтарем, золотом и синим стеклом. Лицо короля загрубело от морского ветра, каштановые волосы были собраны в хвост, а борода – коротко подстрижена.

Четверых детей Камбера – двух юношей и двух девушек – больше забавляли не выходки волчонка, а то, как на это реагировал отец. Многолетний опыт присутствия при разных дворах позволял Мерлину быстро делать выводы. Что касается детей Ледяного Короля, то их, по мнению Мерлина, в отличие от отца-воина, воспитывали в атмосфере политических интриг – а значит, они будут куда меньше склонны доверять новым людям.

Со стороны за творившимся в зале балаганом наблюдала Хилья – Ледяная Королева. Несмотря на свое царственное происхождение, она не внушала трепета в своем бледно-голубом простом платье с заплетенными в косу волосами, которые когда-то были цвета соломы, а теперь поседели. Она пила из рога вино и пряла шелк для платья, ухитряясь при этом не упускать ни одной мелочи в зале.

То, что Камбер позволил своей старшей дочери Эйдис – черноволосой, бледнокожей, с голубыми глазами, накрашенными зеленым вокруг, – обратиться к вновь прибывшим, подтверждало теорию Мерлина.

– Мерлин-волшебник! Чародей без магии, посланный королем без прав на трон, – она улыбнулась сестре и братьям, довольная собственными словами. Дагмар, старший сын Камбера, более всего напоминающий отца осанкой и выражением глаз, одобрительно хмыкнул. Кальдер – младший сын – закатил глаза, а светловолосая Сольвейг, чья одежда была богато украшена драгоценными камнями, впилась в Мерлина пронзительным взглядом.

Тот предпочел проигнорировать эту ремарку.

– Можем ли мы попросить чаю или немного пряного вина для леди Кэчер? Она промерзла до костей, и мы ехали всю ночь.

Хилья кивнула одному из слуг, и тот провел леди Кэчер к скамье у стены, пока лакеи несли рог с вином.

– Благодарю вас, леди Камбер, – сказала леди Кэчер.

– Велеть приготовить вам постели или все же расскажете о сути вашего визита? – поинтересовалась Эйдис, высоко задрав подбородок.

– Юная леди, я здесь не ради постелей, но ради королей.

Эйдис заметно напряглась.

– Перед тобой – единственный (истинный!) король, фокусник.

– Возможно, если вы из тех, чьи ночи длятся по шесть лун и кто привык расхаживать по снегу.