Проклятая

Детей Камбера слова Мерлина задели за живое. Они бросали взгляды на Ледяного Короля, который отвлекся на маленького волка. Мерлин же почесал бороду и обратился к Эйдис:

– Сейчас у вас поистине царственная осанка, и я не сомневаюсь, что однажды вы станете прекрасной королевой. Но, к сожалению, у вас манеры осла.

– Да как ты смеешь!.. – ахнула Эйдис. Хилья отбросила веретено, а Дагмар вскочил, обнажая меч.

– Я вырежу тебе язык, собака!

Кальдер только откинулся на стуле, наблюдая за разворачивающейся на его глазах драмой.

Камбер лишь хихикнул, и этот звук эхом отразился от потолка.

– У вас, друидов, нет детей – наверное, поэтому вы так чертовски долго живете. Своим детям я потакаю, и эту слабость вам не понять.

– Вы были бы удивлены, – ответил Мерлин. – В более мирные времена я был бы рад поступать, как ваша дочь, рисуя мишень на собственной спине, однако вот-вот задует ветер войны. Есть ли у вас план, лорд Камбер? Вы начали весьма храбро, захватив эти порты, но теперь, похоже, намерены остаться на грязном побережье, будто курица, которая не хочет бросать снесенные яйца.

Эти слова заставили Эйдис вскипеть.

– Отец, право слово! Ты собираешься позволять ему так насмехаться над тобой?

– Неужели Утер держит тебя ради того, чтоб выслушивать подобную чушь, Мерлин? – Камбер сощурился. – Лично я не желаю. И не помню, чтоб спрашивал твоего мнения о моей военной стратегии.

– Что ж, давайте предположим, что у вас действительно имеется стратегия. Разумно ли было посылать Красное Копье против паладинов, занявших Гранитные Берега? Учтите, что у Пендрагона уже сейчас в сотни раз больше людей, чем у вас. Возможно, было бы мудрее выказать почтение отцу Кардену и не вступать с ним в распри?

– А вот это отличный вопрос, Мерлин! Кто отдает приказы Красному Копью, отец? – Кальдер ухмылялся. Камбер обернулся к младшему сыну:

– Заткни эту дыру, которую именуешь ртом, мальчик, или за тебя это сделает мой топор!

Обращаясь к Мерлину, он добавил:

– Не твое дело, чем занимается Красное Копье. Что до меня, то я человек простой: я не желаю играть в игры или состязаться в остроумии с существами, подобными тебе. Говори прямо, зачем приехал, и молись, чтобы причина меня устроила.

– Хотел получше узнать, каков человек, которого я планирую посадить на английский трон, – легко ответил Мерлин. – Так достаточно прямо?

Камбер помедлил с ответом, спуская на пол волчонка.

– Смелые слова, – наконец сказал он. – Так ты, стало быть, отвернулся от своего Короля-лжеца.

– Я сам по себе, – возразил Мерлин.

– Предателя за версту видать.

– Хорошо бы по жизни мы могли так легко разделить все на белое и черное, хорошее и дурное, – задумчиво произнес Мерлин. – Полагаю, вы мешкаете с дальнейшим выступлением, потому что вторгаетесь в страну, чуждую вам, где никто не подозревает об истинности ваших притязаний на трон, которую может доказать лишь один оставшийся в живых свидетель, воочию видевший, что у королевы-регента родился мертвый ребенок.

Камбер поднялся на ноги, совершенно ошеломленный.

– Вы говорите о… повитухе?

– Так и есть, – кивнул Мерлин. – А теперь давайте-ка обсудим, что вы намерены предложить мне взамен.

Сорок семь

С высоты трона лорда Эктора Нимуэ смотрела на угрюмого Бивня по имени Б’улуф, чересчур худого по сравнению с сородичами. Его правый рог, растущий под челюстью, был сломан. Артур и два лучника из Фавнов крепко держали ему руки, заведя их за спину. Рос оставался в стороне, мрачный, скрестивший руки на широкой груди, напротив него стоял лорд Эктор, Моргана расположилась по правую руку от Нимуэ.

Нимуэ и Б’улуф были ровесниками, и по его безразличной усмешке она понимала: он один из немногих фейри, кто все еще видит в ней не королеву, а своенравную девчонку. Они были знакомы по битве на болотах, где он проявил себя храбрецом. Еще она помнила, что от него всегда было много проблем: в любом действии он мог усмотреть неуважение и частенько обеспечивал всем в пещерах головную боль.

Теперь его обвиняли в убийстве местного жителя – плотника из бедного района Шлака. Б’улуф и три его сородича забили человека до смерти на пороге его собственного дома, на глазах у жены и детей. Нимуэ видела на костяшках кулаков Б’улуфа кровь несчастного. Атмосфера в Шлаке стояла напряженная, будто охапка хвороста, которая только и ждет малейшей искры, чтобы разгореться. «А тут у нас не просто искра – факел, да бочка с маслом в придачу!» Буквально этим же вечером Артур и разношерстная гвардия из Мастеров Бури и Фавнов отбивались от группы жителей Шлака, которые пытались прорваться в оружейную за конфискованными клинками.

– Что, во имя всех богов, заставило тебя сделать это? – голос Нимуэ дрожал от ярости. В эту минуту она тосковала по спокойной уверенности Гавейна, ибо всем телом ощущала, что Меч Силы совсем рядом – и ей хочется пустить его в ход.

Б’улуф пожал плечами, не являя ни малейшего сожаления.

– Он много раз высказывался на наш счет, – в его речи звучал сильный акцент. – А на двери у него крест нарисован. Он не один из нас – он один из них, и у них стало на одного меньше.