Проклятая Черной Луной (СИ)

Она сжала челюсти, не позволяя словам вырваться наружу. Яра внимательно рассматривала ее лицо с зелёными пятнами солнца, пробивающегося сквозь густую траву. Мотоко оценивающе, с вызовом, глядела на Яру, ожидая реакции.

— Сколько тебе было?

— Тринадцать. Казалось бы, столько лет прошло… А Юна до сих пор осмеивают за то, что он связался с дочерью кочевника, — усмехнулась Мотоко, но вышло совсем невесело.

— И ты готова терпеть другую женщину в своем доме, лишь бы это прекратилось? — Яра придвинулась к ней.

Они сидели прямо на примятой траве, скрытые ото всех. Плечом к плечу, наблюдали за прыжками кузнечиков и причудливыми танцами стрекоз. Мотоко повернулась к ней и приблизила лицо, словно пытаясь рассмотреть Яру, настоящую Яру, под слоем макияжа, которому оказались не страшны ни пот, ни палящее солнце.

— Такова любовь. Я сказала себе, что готова на это ради Юна. Но, увидев тебя, даже подумала, что это может понравиться мне.

— Понравиться?

Вместо ответа Мотоко подалась вперёд, накрывая ее губы своими. Невинно, невесомо. Ее дыхание щекотало кожу. Ее пальцы обхватили плечо Яры через ткань рубашки. Яра застыла, сбитая с толку нахлынувшими ощущениями. Небывалой близостью, непривычной нежностью, и чем-то теплым, тягучим, нетерпеливым. Мотоко остановилась, отстранилась, отирая губы.

— Станешь женой Юна, договорюсь о том, чтобы он уступал тебя мне, — подмигнула она. — Думаю, после одного наследника он успокоится.

— Я… подумаю, — кивнула Яра, поднимаясь на ноги. Тепло прикосновений Мотоко резко контрастировало с холодным расчетом в ее словах. И эта разница резала ледяным ножом то самое теплое чувство в груди.

С кем бы она ни оказалась в этом дворце, у каждого будет на нее какой-то план.

На языке стало горько.

Яра взяла лошадь под уздцы и повела ее к привалу. Мужчины уже вернулись из рощи и теперь расположились рядом с женами, с удовольствием промачивая горло вином или переводя дыхание. Стоило Яре приблизиться, все взгляды устремились к ней.

Женщины с нескрываемой завистью смотрели на ее одеяние. Сами они мучились в своих тяжелых нарядах и продолжали чашка за чашкой пить горячий чай. Яра отдала лошадь слугам и попросила вернуть ей платье, но слуга виновато помотал головой.

— Приказ императора, госпожа, — пробормотал он. — Его Величество просит Вас составить ему компанию в поездке обратно.

— Но я… — замялась девушка. На лице слуги появился первобытный ужас, и Яра тут же взяла себя в руки, стряхнула усталость и обиду и поклонилась. — Это будет честью для меня.

Слуга благодарно поклонился.

— Его Величество попросил дать Вам другую лошадь. Следуйте за мной.

Вернувшаяся к привалу Мотоко проводила долгим взглядом Яру и направилась к своему возлюбленному.

Император заметил ее приближение еще издалека. Он улыбнулся ей, как только их взгляды встретились. Слуга провел девушку к шатру и указал ей на место за столом, рядом с отцом. Девушка внимательно рассматривала лица присутствующих. Больше женщин в шатре не было, и мужчины глядели на нее с недовольством, будто Яра нарушила какой-то неписаный закон, и теперь они все займутся вынесением ей приговора. Даже отец выглядел обеспокоенно.

— Господин Кин, — подал голос молодой император. — Скажите, не будете ли Вы против, если Ваша дочь составит мне компанию по дороге обратно. В моей свите немного людей, которые умеют так хорошо держаться в седле и сохранять способность вести беседу.

— Это будет честью для меня, — поклонился Макото Кин. Яра села рядом с отцом, изо всех сил стараясь сохранять спокойствие. Император вернулся к прерванной беседе, но его взгляд то и дело возвращался к Яре. Девушка, пусть и одетая в мужской наряд, чувствовала себя абсолютно голой.

Рука отца легла поверх ее ладони в успокаивающем жесте. Яра опустила глаза и чуть слышно проговорила:

— Я не понимаю, что происходит.

— Тебе явно отдают предпочтение. Скорее всего, попросив тебя прийти, император ясно дает понять, что больше ни в чьих дочерях и сестрах он не заинтересован.

Яра понятливо кивнула. С ее приходом до того живо кипевшая беседа пошла на спад, а через несколько минут мужчины и вовсе замолчали и уткнулись в свои тарелки. Император Реншу недовольно оглядывал свою свиту.

— Генерал-губернатор Джао, не кажется ли Вам, что стало как-то скучно?

Пожилой генерал неловко крякнул и взглядом нашел Яру.

— Я думаю, беседы мужчин утомят молодую даму. Почему бы нам не попросит ее спеть или станцевать для Вас

— Или Вы просто боитесь, генерал-губернатор, что одна умная молодая женщина поймет, что мы все тут обсуждаем сплошные глупости? — расхохотался Император. Придворные натужно засмеялись следом за ним. — А Вы хотите спрятаться за хрупкими плечами госпожи Кин.

— Нет, ни в коем случае.

— Ну, так спойте для нас сами, — предложил он. Генерал-губернатор побледнел, потом покраснел. Потом, понимая, что Император не шутит, сложил губы трубочкой и попытался насвистеть какой-то веселый мотивчик, но получалось сбивчиво. Остальные мужчины смотрели на него с неприкрытой жалостью.