Проклятая династия (СИ)

Картина вокруг незаметно изменилась. Пропали лес и поле, Марк обнаружил себя стоящим на вершине огромной горы, позади него высился замок из тёмно-серого камня, сверкающий в лучах солнца, далеко внизу простиралась земля, а рядом стоял мужчина в драконьих доспехах.

- Гелдалл, - произнёс Марк. Он не услышал собственного голоса, но точно знал, что Гелдалл его услышал.

- Рано ты здесь, Марк, - голоса друга он тоже не слышал, а его слова звучали словно бы внутри головы.

- Для смерти нет «рано» или «поздно», - он с сожалением посмотрел вниз на землю.

- Для смерти – нет, но для человека – есть.

- Чем закончился бой?

- Ещё не закончился, - Гелдалл указал рукой вниз, где – Марк опять не заметил, когда картинка успела поменяться – он снова увидел Имперский город, дворцовую площадь и кружащих друг вокруг друга Мерунеса Дагона и Акатоша. У Принца Даэдра недоставало двух рук, а из раны на шее толчками выливалась чёрная пенящаяся кровь. Акатош заметно заваливался на одно крыло. Парадный подъезд дворца превратился в груду щебня.

- Гелдалл, скажи… Это правда, что у Мартина не было шансов спасти династию?

- К сожалению, да. Эбел предал основное предназначение Септимов – быть преградой между Обливионом и Нирном. Это не может быть прощено или исправлено. Своим предательством он проклял династию Септимов, и она должна прекратить своё существование.

- И ни твоя жертва, ни жертва Мартина этого не исправят?

- Нет.

Марк снова посмотрел вниз, где продолжалась битва, хотя казалось, что с её начала прошла целая вечность.

- Принц Эбел хотел власти? – задал он ещё один вопрос.

В голове не было ясности. Марк помнил, что он много о чём хотел бы спросить своего друга, но сейчас мысли расплывались, оставаясь в голове неоформленными образами. И вопросы, о которых Марк всё же вспоминал и которые получалось оформить в слова… Всё равно звучали не так, как он хотел их задать.

- Да. Мы все хотели стать императорами, ты это знаешь. Но Энман смог смириться со второй ролью в государстве, Эбел – нет. Он предлагал раздел Империи после смерти отца, чтобы мы все трое могли править, я наотрез отказался, и Энман меня поддержал. Видимо, после этого Эбел и задумал убрать нас как конкурентов на трон.

- Где он сейчас?

- В Плане Мерунеса Дагона. Он принёс ему клятву верности и продал этим свою душу ему. Он рассчитывал, когда получит трон, уничтожить Мифический Рассвет, но даже если его планы и сбылись бы, то клятва даэдра – это клятва даэдра. Принесённая клятва отпечатывается на скрижалях вечности и подлежит исполнению. В момент принесения этой клятвы он отрёкся от Акатоша и перестал быть драконорождённым…

- То есть, если бы он выжил и короновался…

- Он не смог бы зажечь Огни Дракона.

Они опять замолчали, казалось, на много часов, а битва внизу всё продолжалась и продолжалась…

- Гелдалл, каково быть мёртвым?

Принц тонко улыбнулся:

- Сначала непривычно, потом – интересно. И возможность выбрать свою судьбу.

- Выбрать судьбу?

- Ты думаешь, что со смертью всё заканчивается, и тебе предстоит до скончания Нирна пребывать в посмертных Мирах?

- Да.

- Нет, - он снова чуть улыбнулся. – Это Колесо. Умер на земле, ушёл в Мир Мёртвых, побыл здесь – и снова пошёл в Нирн.

- Призраком?

- Нет. Снова рождаешься маленьким ребёнком.

- И сколько раз можно рождаться в Нирне?

- Пока не закончится Нирн.

Акатош внизу изловчился, выхватил секиру из рук Мерунеса Дагона, разломал её на две части и отбросил в стороны.

- Гелдалл, где Ашвина?

- В мире живых.

- Что? Но она… Но её…

- Марк, - Гелдалл развернулся к нему. – Ашвины в мире мёртвых нет. Ни в одном Плане Обливиона и ни в одном Мире Этериуса.

- Это как понимать?

- Как именно понимать, ты хочешь сказать? Понимать нужно так, что последний раз она была в мире мёртвых двадцать пять лет назад.

Марк почувствовал, как его охватывает разочарование. Он потерял её там. И они разминулись и здесь… Знай он, что погибнет, написал бы на неё завещание. Отцовским имением он распоряжаться не может, но дом в Имперском городе – его собственный… А сейчас он, наверно, отойдёт к короне как выморочное имущество. Хотя, может, отец отсудит, если посчитает, что овчинка стоит выделки…

Мерунес Дагон ухватил Акатоша за крыло. Акатош вцепился зубами ему в горло, рванул – и практически оторвал голову от тела.

- Всё, - чуть улыбнулся Гелдалл, наблюдая за финалом битвы, - битва окончена. Спасти династию Септимов было нельзя. Но можно было спасти Нирн. Мартин выполнил то, ради чего был рождён.

Мерунес Дагон исчез, площадь перед дворцом мгновенно очистилась от тварей Обливиона. Акатош сел на землю, хотел было сложить крылья, но так и застыл, окаменев. А на вершине горы, рядом с Марком и Гелдаллом возник Мартин в своей священнической робе, которую он носил до самой коронации.

- Приветствую тебя, брат, - Гелдалл наклонил голову в приветствии, а затем обернулся к Марку: