Проклятая и безликая

- Нет, не понимаешь! - Гвин резко поднялась с места, глядя мне в глаза и позволяя увидеть тот мрак, что поселился в бесконечно серых, глубоких зрачках. Это была не просто тьма… она имела очертания, свои глаза, окровавленные клыки, силуэты наслаивались друг на друга, подобно теням, порой резко вырываясь из своей клетки, а порой скрываясь, почти не показываясь мне. В них не было ничего светлого, алые краски, смешанные с тьмой, чешуя крапленная серебром и бронзовые когти. Я не могла отвести взгляда, глядя как они живут в вечном движении, что убивало их и заново возрождало в бесконечных глубинах сознания и мыслей Гвин. Их образ… он был для меня чарующим, несколько волшебным… и ни капли не страшным, как могла ожидать от демонических тварей, которых с детства боялась и обязана была ненавидеть. Но я видела в них животных, потерянных, облезлых, больных, брошенных во тьму, в которой те озлобились, исказились, покрывшись ненавистью и злостью, что шипами терзала не только их плоть, но и окружающих братьев, врезаясь в них резкими, угловатыми лезвиями, насквозь пробивая плоть и ударяя в лапы, пригвождая их к этой клетке, внутри которой они были заперты так же, как Гвин заперта внутри своих страхов, по отношению к ним. Я никогда не думала, что они выглядят вот так, мне казалось, что это будут люди, извращенные своей силой и тьмой существа, которые пытают, убивают и грабят ради удовольствия, но не во имя мести. И на секунду, родился порочный, грешный вопрос… так может, они рождены вовсе не Владыками… чьи имена я не знала и не могла знать, а Мирианом? Нашим ангелом, нашим Богом мести, возмездия и праведного, чистого гнева, что сотворил их, во имя вечного круговорота войн, во имя вечного мщения. - Мне страшно помнить о них… но и забыть не удается.

- Нет, я действительно понимаю тебя. - Оторвавшись от ее глаз, от тьмы, столь притягательной и достойной внимания, что поселила во мне запретное желание получше узнать, чем именно были демоны… И почему же, их боль и ярость, была такой же ответной, как и наша, я погладила Гвин по голове, чуть растрепав короткие волосы. Нельзя… нельзя думать о таком, это грех… Они были врагами, потерянными во тьме, и более того, убийцами ее родных. Наверное, я просто вижу нечто другое, не то, что действительно было перед ней. Просто полый образ, обросший моими догадками и страждущим желаньем познать страшный, иной мир, недоступный мне. - Уже как год… я вижу кошмар, один и тот же ужасный кошмар о войне… Который мне велели замалчивать. И как и ты, у меня не получается смириться с ним, перестать бояться или отпустить. Я правда понимаю тебя, Гвин… я ведь такой же ребенок как и ты, мне тоже страшно от того, что вселяет ужас в сердца взрослых.

- Кошмар? Какой? - Гвин, кажется, была потрясена настолько, что отвлеклась от собственных, тяжелых мыслей, что растворились в ее глазах, подобно тому, как вода растворяется в крови. Кажется, они приходят к ней лишь в те моменты, когда сама Гвин позволяет им появиться, поддаваясь страхам и боязни. - Расскажи мне, пожалуйста, если ты можешь.

- Я иду по мертвым полям… в тяжелом доспехе, под взглядами богов и множеством мертвых воинов. Ни разу я не доходила до конца, и каждый раз испытываю боль, удушье и агонию. Мне тяжело под грудой металла, сложно двигаться, сталь въедается в кожу… каждый раз, я просыпаюсь в холодном поту, раскрывая глаза от слепого ужаса. И никто не смог помочь мне, ни жрецы, ни лекари, что являлись к нам целыми годами, ища причину и лекарство, которого попросту нет. - Я отошла к своему креслу, медленно садясь в него и понимая, что обманула отца… пообещав ему не рассказывать ей о кошмарах. Но… как можно держать это в тайне от той, кого я хочу назвать своей подругой сейчас, и сохранить это звание еще надолго. Рано или поздно, я все равно не могла бы скрыть этого, от Гвин, и сейчас, как мне казалось, был лучший момент, чтобы точно показать девочке, что я доверяю ей. Возможно, это сыграет против меня, возможно, закрепит нашу дружбу. Первый день… я понимала, как глупо было говорить о будущем, но она вела себя откровенно, не боясь говорить о проблемах, так почему их скрывать должна я? В особенности, когда проблемы вновь оказались столь схожими, что казались почти что родственными между собой. Я уже не удивлялась этому, кажется, что Их волей, она оказалась здесь.

- И как ты справляешься с этим? - Тихо спросила меня Гвин, опустив голову, словно пристыженно. Казалось, что мои слова убедили ее, возможно откликнулись в душе или попросту… оказались знакомы ей. Неудивительно, Годрик точно рассказывал ей о войне, скорее всего не раз и не два… Для него вряд ли было что-то, кроме войны, в которой он, как и многие воины жили, забыв о том, что когда-то им может быть суждено вернуться в дома... Которые заняты другими, чуждыми им людьми.