Проклятая игра

Когда Марти подумал об отце и о прошлом, в его мозгу вдруг ярко вспыхнула картина, навеянная воспоминаниями Уайтхеда. Ему было лет пять или шесть, когда умерла женщина, жившая через три двери по соседству. У нее, очевидно, не осталось ни родственников, ни друзей, чтобы забрать скромное имущество покойной. Муниципалитет предъявил права на квартиру и практически опустошил ее, чтобы продать мебель с аукциона. На следующий день Марти и его приятели нашли в сквере за домами кое-что из вещей умершей. Муниципальный работник, не желая терять времени, просто вытряхнул ящики гардероба, запихнул бесполезный хлам в наволочку и выбросил. Пачка писем, перевязанная выцветшей лентой; альбом фотографий (на снимках она представала девочкой, невестой, пожилой ведьмой, усыхая по мере того, как шли годы); множество грошовых безделушек: сургуч, перьевые ручки, нож для вскрытия писем. Мальчишки налетели на эти вещи, как гиены, в поисках чего-то интересного для себя. Ничего не обнаружив, они разбросали письма по аллее, разодрали на страницы альбом и глупо хихикали над фотографиями, хотя какой-то суеверный страх не позволял им порвать карточки. В этом не было нужды — погода быстро расправилась со снимками. Через неделю дождя и ночных заморозков лица на фотографиях стали искаженными и грязными и в конце концов полностью размылись. Возможно, это были последние из изображений уже умерших людей, и вот они смешались с землей в сквере. Марти проходил там каждый день и наблюдал их постепенное исчезновение: дождь смывал чернила с порванных писем, пока летопись жизни старой женщины не исчезла совсем, как исчезло ее тело. Если опрокинуть урну с прахом на затоптанные останки вещей, они сольются в одно; все — серая грязь, чей смысл безвозвратно утерян. Все станет навозом.

Марти смутно помнил письма, дождь, мальчишек, но тогдашнее ощущение вернулось к нему. Похороненные в том сквере чувства причиняли почти невыносимое страдание. Сейчас его воспоминания были сродни тому, о чём говорил Уайтхед. Он начал понимать слова старика о грязи и о сути вещей.

— Да, — пробормотал он.

Уайтхед взглянул на Марти.

— Возможно, — отозвался он. — В то время я был азартным человеком. Намного более азартным, чем сейчас. Война пробуждает это в тебе. Ты постоянно слышишь рассказы о том, как один счастливчик избежал смерти, потому что высморкался, а другой погиб по этой же причине. Рассказы о милости провидения и о злой судьбе. И вскоре твой взгляд на мир меняется: ты повсюду начинаешь видеть, как действует случай. Ты присматриваешься к его тайнам. Одновременно ты осознаешь двойственность и определенность фортуны. Потому что, поверь мне, есть люди, способные сотворить себе удачу. Люди, способные растереть ее в порошок. Ты сам говорил про дрожь в руках. Когда ты чувствуешь: сегодня, что бы я ни сделал, я не проиграю.

— Да…

Рассказ вернулся назад — казалось, на целый век. Старик продолжал:

— Так вот, в Варшаве я услышал о человеке, который не проиграл ни одной игры в карты.

— Ни разу? — недоверчиво переспросил Марти.

— Да, я был столь же циничен, как ты. Я считал это выдумкой, по крайней мере поначалу. Но я повсюду слышал о нем. Мне стало интересно. В общем, я решил остаться в городе — хотя, видит бог, меня там ничто не держало — и найти этого волшебника.

— А с кем он играл?

— Кажется, со всеми желающими. Некоторые говорили, что за несколько дней до появления русских он играл с нацистами. Когда в город вошла Красная армия, он не уехал.

— Но зачем играть посреди пустоты? Там ведь не могло быть больших денег.

— Практически нет. Русские ставили на кон пайки и сапоги.

— Так для чего же?

— Вот это меня и занимало. Я не мог понять. Да и не верил, что он всегда побеждает, даже если он отличный игрок.

— Я не могу представить, как он находил желающих сыграть.

— Всегда есть кто-то, кто надеется победить чемпиона. Я был таким. Я захотел найти его и убедиться, что эти рассказы — чепуха. Они оскорбляли мое чувство реальности, если хочешь. Я бродил по городу и искал его. Наконец я нашел солдата, который играл с ним и, конечно же, проиграл. Лейтенант Константин Васильев.

— А картежник… как его звали?

— Полагаю, ты знаешь… — ответил Уайтхед.

— Да, — ответил Марти после небольшой паузы. — Кстати, я же видел его. В клубе Билла.

— Когда это случилось?

— Когда я покупал костюм. Вы велели мне сыграть на оставшиеся деньги.

— Мамолиан был в «Академии»? И он играл?

— Нет. Кажется, он никогда не играет.

— Я пытался сыграть с ним, когда он в последний раз приходил сюда, но он не стал.

— А в Варшаве? Там вы играли с ним?

— О да. Чего он и ждал. Теперь я хорошо это понимаю. Долгие годы я делал вид, будто, все в моих руках, понимаешь? Будто я сам отправился к нему и выиграл благодаря своему умению…

— Так вы выиграли? — воскликнул Марти.

— Конечно, выиграл. Но он поддался мне. Это был его способ совратить меня. Для полной иллюзии он сделал так, чтобы игра казалась сложной, но я был слишком поглощен собой и даже не допускал возможности, что он проиграл намеренно. Зачем ему делать это? Я не видел причин.