Проклятая картина Крамского

…Нет, не желает она ехать… Не теперь, после собственного триумфа… Это несправедливо, но… Разве есть у нее выбор?

Пока нет.

Пока.

Глава 6

Человек крался.

Он точно знал, что квартира пуста, но все равно крался… Казалось, вот-вот дверь откроется и выглянет какая-нибудь любопытная старуха. Станет вопросы задавать.

У человека есть что ей ответить. Он вообще здесь по праву.

Но его запомнят. Расскажут кому… Нет, внимание сейчас ни к чему, но уж больно случай удобный. Все на похоронах. На поминках. Пьют за упокой Генкиной души, пусть горит он в аду, как и заслужил этот ублюдок.

Человек очень надеялся, что ад есть.

Он остановился перед грязной обшарпанной дверью.

Ключи из кармана вытащил. Только бы не сменил замок, с Генки бы стало. Но нет, попытки с третьей тот открылся, словно даже теперь Генка продолжал пакостить.

В прихожую человек скользнул бочком. И дверь прикрыл. Разуваться не стал… Он заглянул в зал.

Пусто, и хвоей пахнет. Стоят табуретки… В спальне та же пустота, равно как и в кабинете Генкином. Человек задернул шторы и только после этого включил ночник. Огляделся… а давненько здесь не убирали. Впрочем, Генка никогда не умел поддерживать порядок.

Ничего.

Все закончилось. Все почти закончилось…

Надо лишь найти письмо… и другие бумаги. Без письма никто не поверит… и где этот паразит его хранил? Человек принялся открывать ящики секретера один за другим.

Счета, перехваченные резинкой.

Кассета старая, от видеомагнитофона… и какие-то железяки, не то часы разобранные, не то что-то еще, главное, к бумагам отношения не имеющее…

Пленка в черном футляре… человек наскоро просмотрел ее, поморщился – никогда он не был любителем подобных забав… Письма, но не те…

– Что ты здесь делаешь? – Этот голос заставил человека вздрогнуть.

Отпрянуть.

Обернуться.

– Т-ты…

Людмила стояла, загораживая проход.

– Я…

Она была безобразно пьяна. Нет ничего более уродливого, чем пьяная женщина… а она… с трудом держится на ногах. Помада размазалась, тушь растеклась. На лице отвратительная гримаса. И само это лицо на маску похоже.

– Вот как оно… А чего тайком? Хотя… какое мне дело? – Она сама себе ответила. – Никакого… П-пусти… Я здесь сама…

Человек отступил.

И наклонился.

Гантеля лежала на полу, почти скрытая под столом… килограммовая, Генка ее вместо пресса использовал. В руку легла хорошо.

– Мы в одной лодке… в одной… но все закончилось… – Людмила шла, покачиваясь, не способная управиться со своим телом.

– Только найти…

Она склонилась над столом, упершись в него обеими руками.

– Кажется, меня сейчас стошнит…

В этот момент Людмила показалась настолько жалкой, отвратительной, что человек ударил. Во второй раз убивать оказалось проще. Вот только вид тела, сползшего на ковер, почти скрытого столом, порождал в душе его отвращение столь сильное, что человек оказался неспособен управиться с ним.

И отступил.

Он выронил гантелю, но вовремя вспомнил про отпечатки.

А потом – про перчатки, и значит, отпечатков не будет… Жаль, что не получилось осмотреть Генкин секретер до конца, но что-то подсказывало человеку, что ищет он совершенно не там.

Он прикрыл дверь.

А входную оставил приоткрытой… Пускай…

Письмо снилось.

Буквы аккуратные, выведенные старательно, вдавленные, врезанные в бумагу. Илья даже видел лицо женщины, красивой, пусть и постаревшей до срока, которая склонилась над листом.

А еще видел смутную тень за плечом ее.

Тень оформилась, превратилась в Генку.

– Осторожней, приятель, – сказал тот, голову трогая. – Не только ты найти ее хочешь… а картина-то проклята. Не забывай.

Руки Генки были в крови.

А потом крови стало слишком много, и Илья проснулся.

Танька явилась на встречу без опоздания. Выглядела она уставшей и откровенно старой.

– Перебрала немного, – сказала она, закурив. – С кем не бывает…

Она вчера и вправду напилась, как-то слишком уж быстро. А напившись, потребовала, чтобы Илья отвез ее домой. И там, в такси, она плакалась, что теперь осталась совсем одна.

– Что будем делать? – поинтересовался Илья, который и вправду не представлял себе, с чего именно начать поиски.

Письмо?

Чье письмо? И почему оно так важно?

Танька знает ответ, должна знать, только почему-то не спешит знанием этим делиться.

– Мне эта звонила… Маринка… Генкина гражданская. – Танька пила минералку большими глотками. И очки солнечные не снимала. – Людку нашли. В Генкиной квартире. Голову разможжили. Представляешь?

Илья закрыл глаза. Представлял ли он? Странно. Только вчера с Людмилой разговаривал, а сегодня ее уже нет. Голову разможжили.

– Гантелей, – зачем-то уточнила Татьяна. – Пока наши на поминках гудели… Соседка ее нашла.

Людмилу было жаль… и все-таки… В ресторане сидели почти до девяти вечера… затянулись поминки. Еды было много, выпивки и того больше, и, кажется, вскоре собравшиеся вообще забыли, зачем собрались.

Пили.

Ели.

Выходили покурить… а ресторан, если подумать, недалеко от Генкиного дома. Дворами если идти, то минут десять ходу…