Проклятая кровь(СИ)

Как давно я здесь не появлялся! Пять лет? А словно все двадцать. И ничего ведь не изменилось! Мраморный фонтан, на пьедестале которого в виде морской волны парило два дельфина. Ярдов десять правее уютная беседка, увитая алым плющом. А еще дальше, на открытой площадке находились стенды для стрельбы из луков. Там мы часто пропадали с Филиппом и Михелем, оттачивая мастерство. Надо признать Михель всегда стрелял лучше остальных. А Филиппу удавалось искусней отвертеться от наказаний, каждый раз, когда стрела промахивалась и разбивала стекло оранжереи, находящейся недалеко от нашего стрельбища.

Я улыбнулся воспоминаниям. Как я любил бродить по аллеи, ходить мимо кленов, дубов и вязов, наблюдать как дикий виноград с каждым годом все сильнее обвивает стальную ограду забора, поглощая ветвями холодное железо. Теперь виноград разросся еще сильней, лишь кое-где виднелись узоры прорех.

Старый милый дом - вот он, молчаливо замер, приветствуя отпрыска, воспитавшего в своих крепких стенах. Дом, где происходили и радости и ссоры, обиды и примирения, но где, несмотря на все, нам всегда было безопасно. Он сохранил не одно поколение Лефевров, трепетно оберегая хозяев, будто мать детей.

Я стоял, всматривался в детали, а перед глазами возникали картины из детства.

Вот по той тропинке бежит Михель, разгоряченный, перепуганный, а за ним гонится Филипп с кнутом и время от времени слышатся удар и вопли боли. Это случилось, когда Михель сломал макет корабля, который несколько месяцев клеил с усердием старший брат.

А вот в беседке прячусь я сам. Рассерженный дворецкий пытается понять, кто разбил вазу с цветами, нашел мяч и ищет виновника.

А у старого пруда, где нашли вольготное пристанище серебристые карпы, мы с Михелем в тщетной попытке разжечь трубку с табаком, взятую тайком у отца, попадаемся ему на глаза. И долго потом сожалеем о проступке, не в силах сесть из-за боли в высеченных мягких местах.

Сколько воспоминаний. Детских, юношеских, плохих и хороших.

Пока я предавался воспоминаниям, Паскаль уже развил бурную деятельность. Покрикивая на подоспевших слуг, он велел одним нести в комнату господина дорожные чемоданы, другим велел нагреть воды в ванну для молодого хозяина, третьих ругал, чтобы не путались под ногами.

Неуемный рыжий вихрь - эпицентр кипучей энергии - вот кем был сейчас Паскаль.

- А ты чего встал истуканом? - накинулся камердинер на Делмера. Вон Кей был наверно единственным, кто не поддался суматохе, возникшей под руководством Паскаля.

- Милорд не отдавал мне никаких приказаний, - спокойно откликнулся татуированный, продолжая сохранять невозмутимость.

- Их отдал я! - воскликнул Паскаль, начиная закипать от гнева.

- Вот именно, - согласился Делмер и посмотрел на рыжего камердинера с легкой усмешкой, демонстрируя, что его приказы вон Кея нисколько не заботят.

- Ах так! - Паскаль покраснел, заклокотал от ярости, сжимая кулаки.

- Да так, - еще раз подтвердил татуированный, и, делая вид, будто не замечает камердинера, отвернулся.

- Наглец! Осел! Калоша! - Паскаль рассвирепел. - Кем ты себя возомнил, гусь ощипанный?! Ты будешь делать, что я сказал, иначе...

- Иначе что? - нахально спросил Делмер.

Они встали друг напротив друга. Невысокий Паскаль, в оправе очков которого блестели языки пламени, а шляпа-котелок в данный момент больше походила на шлем. И поджарый Делмер, увитый сотнями символов, с синими холодными глазами.

Стылый холод и всепоглощающий огонь.

Их стычка могла перерасти в драку, и мне пришлось вмешаться. Не хотелось портить возвращение домой подобной картиной.

- Новичок! - громко окликнул я татуированного. - Паскаль моя правая рука. Будь с ним вежлив и обходителен. Также впредь помни, что именно он выплачивает жалование. Что же касается тебя, Паскаль. Я недоволен. Раньше тебе удавалось сдерживать себя куда лучше. Что за манеры, мой друг? Мы не в захолустье, а в столице!

- Простите, сэр. Моя вина. - Камердинер низко поклонился, чтобы скрыть, как сильно зарделись от стыда щеки.

- Виноват, милорд. Не привык. Пока еще. Сами понимаете - покидало. Манеры. - Невнятно следом принялся извиняться Делмер вон Кей. Речь мужчины была сбивчива и неясна, впрочем, с ним порой такое случалось.

Я не преминул отметить в памяти о желании как следует побеседовать с этим, безусловно, увлекательным экспонатом. Первый раз вижу столь необычайно филигранную личность. Но беседу отложим ко времени. Сейчас стоило заняться вещами более важными.

У порога нас терпеливо поджидал дворецкий. Уортинг предано служил верой и правдой роду Лефевр вот уже шестьдесят лет. Как до этого делал его отец, дед и прадед. Он воспитывал меня и братьев с самых пеленок, и я встречал этого чудесного человека с трепетом какой только мог проявить.

- Уортинг! - я заключил дворецкого в крепкие объятия.

- Молодой господин необычайно силен, - улыбнулся старый дворецкий. Обычно ему удавалось скрывать свои чувства. В детстве мы даже называли его каменной горгульей. Однако сейчас Уортинг не мог скрыть радости, - вы еще больше возмужали, если подобное возможно.