Проклятая Мангазея (СИ)

– Что тут понимать, мой Тимочка? Все боги и духи могут помочь. Разве что досадить им глупости хватит. А помешать молиться никто не может. Мы же тихо молимся. Одни боги слышат. А ты знаешь, как меня сделали мусульманкой? То было перед смертью матушки. Проезжавший по стойбищам проповедник-мулла заявил, что приняв ислам, моя мама перестанет хворать. Она меня и попросила так сделать. А когда мама всё же умерла и никакие шаманы ей не помогли, я не вспомнила про муллу. Лишь позже поняла, что и он не помог. Тогда мне показалось, что все веры мало что могут сделать. Но испугалась осудить хоть какого бога. Теперь надо в Христа верить. Больше делаю вид. А страх так и засел во мне. Никого не ругаю! Хотя в стойбищах ругать наших богов можно и даже палить их деревянные изваяния! Их же легко восстановить, не так ли?

– Ну и каша у тебя в голове! – изумился Тимошка. – Ты так легко относишься к религиям! Не боишься?

– Так я всех их благоволю, подарки приношу и молюсь им. Чего ещё надо?

– Ты хоть понимаешь, что показывать это нашим людям нельзя?

– А как же! Меня и Осип предупредил. Он всё знает. Тоже стращает, поругивает.

– Ну и странная ты, Айсе' Но я всё равно без ума от тебя. Как такое случаете? Непонятно. А ты знаешь?

– Ничего я не знаю. Отстань. У нас есть куда более важные дела для разговора, – и игриво улыбалась. Тимошка с радостью всё понял, и они заспешили в избу.

И уж совсем неожиданно к Тимошке ввалились пять стрельцов и без особых разговоров стали обыскивать дом и рыскать в огороженном обширном дворе. Один даже поддал Тимошке по затылку за разговоры и возмущение.

– Пошли, ребята. Видать парень правду говорит. Ничего у него нет. – То говорил десятник, и стрельцы, подозрительно поглядывая на парня, ушли. – Даже вина нет!

– Как он тут живёт? – поддакнул ещё один, – жратвы и той почти нет. – И вопросительно глянул на Тимошку, стоящего в одном исподнем на ветру и морозе. – Крепкий ты, парень. Ну, бывай. Жди ещё...

Последняя фраза обеспокоила Тимошку. Подумал, что стоит ждать второго вторжения, и страх зашевелил волосы у него на голове. Благо этого нельзя заметить.

Айсе выслушала его повесть с неудовольствием.

– Они ещё вернутся. Ничего не говорили, что побудило их прийти?

– Будут они мне что-то говорить. И так по кумполу получил. Слегка, да всё ж обидно. Ладно, посмотрим, как дела пойдут дальше.

– А дальше тебе нужно перепрятать свой мешок, и я тебе скажу где. У вас работает баба из самоедов. У неё чум стоит в версте вниз по Мангазейке до самого Таза. Вот там и можно спрятать. Она не выдаст. Мне многим обязана. Дело такое было с нею. Так что подготовься. И поспеши. Могут нагрянуть в любой день.

Вечером Тимошка с Айсе вывели нарты за город и по целине сотни две шагов гнали оленей к Мангазейке. Местами лёд был завален снегом и добирались до жилища самоеда Инто за полчаса.

– О! – вскочил со стопки шкур хозяин с радостной улыбкой. – Какой хорошо гость! Айсе дорогой! С тобой люча! Быть гость. Мать, ставить мясо.

– Инто, мы по делу, – строго заметила Айсе. – Выйдем, там скажу. Нам срочно надо надо вернуться. Поспеши одеться.

Они не стали слушать просьб старухи и вышли, не дожидаясь хозяина.

– Что так спешить? Не люди так, Айсе!

– Инто, не верещи. Мы привезли мешок. Ты должен его спрятать понадёжней, и никому кроме нас с этим человеком не показывать. Постарайся сохранить. Этого человека зовут Тимофей. Запомнишь?

– Помнить, помнить, Айсе! Сделать. Давай мешок.

– И пусть из твоих поменьше кто будет знать о мешке.

– Я знать. Сын знать. Больше нет, Айсе! – кланялся старый охотник.

– Тогда мы поехали. Спешим, – торопливо прощалась Айсе и кивнула Тимошке. Тот любезно пожал руку охотнику и погнал оленей к городу.

– Ну и морда у него хитрая! – чуть не ругался Тимошка.

– Иначе в ихней жизни почти невозможно выжить. Исхитряться слишком часто приходится, милый Тимофей. Зато теперь мы будем спокойны. К тому же пурга надвигается. И сильная. Всё следы заметёт.

– Как определила? – удивился Тимошка, погоняя олешек.

– Сердце щемит. К пурге.

– Может, от волнения? Ведь опасное дело делаем.

– Не так щемило бы тогда. То к пурге. Ближе к утру начнётся.

– Поглядим, – с расстановкой молвил Тимошка и сошёл с нарт, помочь животным. Было ещё часов пять или меньше вечера, когда молодые люди вернулись. Тимошка бросил оленям немного сена. Ведь весь корм за оградой они уже съели. Поглядел в тёмное безбрежное небо без звёзд и сияния. Оно затянулось тучами и ему тоже показалось, что пурга обязательно будет.

«Хорошо, что проехали дальше шагов двести, – подумал Тимошка. – Так легче запутать любопытных. А то на самом деле, как говорит Айсе, можно и не успеть».

Тимошка хотел отпраздновать успех в деле, но Айсе была чем-то расстроена.

– Что загрустила? – чуть с усмешкой спросил Тимошка. – Пока всё прошло вполне хорошо. Нечего хмуриться. Скоро к твоему Осипу отправимся по нашему делу.

– Вот и я об том. Утром мне Таган доложил, что Осип уже нашёл мне жениха. И Таган его видел. И это меня сильно беспокоит.

– Неужели тебе не уговорить Осипа? А кто такой?