Проклятая Мангазея (СИ)

– Я мало думала о вере, господин. Меня больше занимала жизнь вокруг. Растения, животные разные, букашки. Я с ними разговаривала, и многое могла понимать из их звуков. Меня даже волки в лесу не трогали. И медведи. Однажды рысь напала. Отпустила, а царапины до сих пор видны на руке, й тут, – указала на висок и щеку. – Уже совсем мало заметно. Правда?

Старик присмотрелся и ответил, слукавив:

– Я вовсе ничего не вижу. Или глаза совсем сдавать начали?

Настя улыбнулась, поняв игру старика, и была ему благодарна. Её уже интересо­вала своя внешность. Даже понимала, что она довольно красива. А Матвей тоже за­улыбался и погрозил пальцем

– Завтра после ужина приходи с отцом. Хочу поболтать с ним поближе. А то ни­как не собрался до сих пор после первой встречи. А интерес разбирает. Замети­ла, как я бодро стал говорить? То-то! Слыхал, что и остальным помощь оказываешь. То доброе дело, дочка. Молодец. Как вам живется в кибитке?

– Ой, господин! Даже слов трудно найти для благодарности! Просто здорово!

– О благодарности не думай, дочка. То я должен об том думку иметь. Вот так!

Тимофей с интересом всматривался в далёкие очертания низкого берега дельты Волги и с нетерпением думал о встрече с русскими. Их большой баркас с одной ма­чтой и большим косым парусом мерно покачивался на короткой волне. Чувствовала^ малая глубина. Прошла уже первая неделя плавания.

Кормщик покрикивал на рулевого, остерегая от мелей. А Тимошка вспоминал ещё недавний разговор с Матвеем. Тот поглядывал на него с пристрастием, и Тимка понимал, как старик хорошо разбирается в людях.

– Раз был отменным охотником, то будешь охранником на моём баркасе. Через не­делю выходим в море. Бери лук и приспособь к себе. Постреляй. Поди, долго не за­нимался этим. Думаю, что к своим не сбежишь. Дочка у нас остаётся. Но пообщать­ся будет интересно. Я верно мыслю?

– А как же, господин, – согласно кивнул Тимофей. – Сочту за честь. Что мне де­лать на Руси, коль и здесь вполне привольно живу. Благодаря вашим усилиям, госпо­дин. Спасибо за доверие, и я его оправдаю. А что, могут напасть в море?

– Вполне, Тимка, – усмехнулся оживший купец. – Так что следи в оба. Таких как ты, на баркасе будет ещё пятеро. Все вооружены. Но и от вёсел вас не станут ос­вобождать. Дело такое...

И сейчас, за два-три дня до прихода в Астрахань, Тимофей чуть с волнением на­блюдал берег и ждал когда лодка войдёт в нужный проток реки. Одинокий парус в море как-то освежал унылую картину спокойного моря. Ветерок был слабым, но гребцы отдыхали перед входом в реку. Там их сила и выносливость потребуются вновь.

Ночь проводили у берега. Кормщик знал эти места и хорошо в них разбирался.

И сейчас Тимошка готовился встать на стражу. Близилась полночь, и татары могли легко достичь баркаса и ограбить.

Наконец, как и обещал кормщик, вошли в протоку и стали подниматься к Астраха­ни. Плыть предстояло дня два.

Астрахань предстала перед глазами довольно шумным, грязным и бестолковым го­родом. Много крикливых татар и всяких инородцев, торгующих мелочью. Впервые по­знакомился с персами, армянами и разными кочевниками. Все приходили сюда торго­вать, и не только морем. С Терека и Кумы наезжали татары и разные люди восточ­ного Кавказа.

Тимофею приказано было оставаться на баркасе и сторожить его. С ним были и вооружённые охранники. А поскольку баркас стоял у причала, то порт наблюдать было легко и интересно. Всюду слышался русский говор, и Тимошка упивался звуками родной речи и русского мата. Его он успел порядочно подзабыть в тайге и среди кочевников по пути на Яик.

Денег у Тимошки не было, и купить что-либо он не мог. А так хотелось купить чего-нибудь исконно русского! Но тут не его север со своими обычаями. Тут всё не так, всё иначе. И он смирился и просто глазел, перебрасывался редкими фразами с бродившими повсюду босыми людьми в драных рубахах. То были отбросы, ищущие случайного заработка на пропой души. Жаждущей и ненасытной.

В городе простояли дней десять. Сгрузили товар, погрузили другой и отвалили на поддень. Приказчик свирепо покрикивал на кормщика, торопил с выходом в море. Что-то его беспокоило. А Тимофей ещё плохо понимал чужую речь, да и не вслушивался в его крики. Голова была забита мыслями о городке, что покидали его новые хозяева. Он подольше старался проследить купола церквей и башни старого кремля, ещё татарского.

Узнал много интересного про Русь. Как менялась власть, и как теперь всё затихло под спокойным правлением царя Михаила Фёдоровича[1]. Немощный и больной, он передал власть государства отцу, патриарху Филарету. Узнать такое оказалось очень интересно. Но куда интереснее, что удалось чуточку поговорить с одним купеческим приказчиком из Бежецка. То были уже близкие к родине места, и Тимофей до сих пор переживал услышанное.

Домой вернулись без особых приключений. Недовольства Тимошка ни у кого не вызвал. Да и проявить себя оказалось невозможным. Поход прошёл спокойно.