Проклятая невеста и тайны города у болот

— Чего ж вам не хватает? — пробормотал А Ли, поглядывая на них сквозь мелкие ячейки. — Еды как грязи, работать не надо… Я б так жил!

Крячи его мыслей не разделяли — как пить дать, чуяли что-то недоброе. Небось браконьеры окончательно обнаглели и притащили в город древесину с шесских земель? Или пожар, что полыхал за болотами, высвободил магию, поднял тучи колдовского пепла?

А Ли не знал, с кем поделиться опасениями. Князя в Прихолмье не было, у бабки есть дела поважнее, у Ловкача своих проблем по горло, ему сейчас плевать и на шесс, и на кряч, и на судьбу мира. А любой посторонний скажет, что если за века соседства с шесс никто не умер, то и сейчас волноваться не о чем.

Во дворе А Ли поджидала неожиданность.

— Где бабка? — пискляво вопросила она, сверкая васильковыми глазенками.

Две младшие дочери Ловкача Шина были близняшками, ненавидели это и старались выглядеть полными противоположностями. Одна из них носила сарафаны, другая — юбки и блузы, одна заплетала косу, другая распускала волосы, одна загорала до черноты, другая отбеливала кожу кефиром.

Девочек никогда не путали. Проблема заключалась в том, что А Ли не знал, кто из них Веста, а кто Мирта, и понятия не имел, как зовут юную злюку, что пришла к ведьме Шессе.

— Там. — Он указал на дорогу, что петляла мимо питомника. — Зачем она тебе?

— Мирта! Меня зовут Мирта! — выкрикнула девочка. — У меня родинка на щеке. Разве трудно запомнить?!

— Нарисованная.

— Тупица! — Она ни с того, ни с сего расплакалась. — Дурак!

Пришлось пригласить дочурку Ловкача в дом, угостить отложенными к праздникам конфетами и спросить, что стряслось.

— Он по ней сохнет, а она гордая! — запричитала малявка. — Букет взяла, и ни спасибо, ни отвали! Он места себе не находит, а она сидит как заколдованная принцесса в замке и не чешется! Мы письмо ей сочинили. Потребовали, чтоб она определилась и не морочила ему голову. А она знаешь что?!

«Он — это дядя Ловкач, а она?..» — не мог определиться А Ли.

— Что?.. — повторил за девочкой.

— Она сама приперлась! К нам! Сказала, нам надо узнать друг друга получше! Не им, а нам с ней, представляешь? Она что, за нас замуж собралась? Мы, между прочим, и без них проживем! У Сати документы есть, она запросто опеку может сделать, во!

— К вам приходила…

— Кобыла эта холеная. С порога заявила, что папка плох, обокрал ее без зазрения совести.

А Ли медленно вдохнул и выдохнул, пытаясь распределить роли. «Холеная» — это точно не о той молодухе, к которой бабка свататься собралась. А раз так… Неужели госпожа Эреса Руденс клюнула на сладкие речи Ловкача? Ну и ну!

— А он?

Мирта с душераздирающим чавканьем заглотила последнюю конфету и облизала обертку.

— Что он? Вилять начал. Про печатку какую-то молол, заговорщиков приплел… А она… Павлиниха! Зарыдала как корова перед бойней. Сказала, папка ее сердце похитил. Ты когда-нибудь слышал такое, А Ли? Нормальные люди так не разговаривают.

— При чем тут заговорщики?!

— Мне бабка твоя нужна! — Лакомство закончилось, и у девчонки не осталось причин для болтовни. — У нас там такое закрутилось! Без нее никак.

— Там бабка. — А Ли снова указал на дорогу. — Меня ждет у ворот питомника. Сватать кого-то собирается.

— Ты почему сразу не сказал?!

Мирта выскочила за порог, открыла калитку ногой, и помчалась вперед, путаясь в длинных полах праздничного платья и цепляясь сандалиями за каждый мало-мальски приличный камень.

Переодеться в кратчайшие сроки А Ли не сумел: и несколько «стройняшек» требовали внимания, и грызня вертелась как уж на сковородке, грозя вот-вот проделать дыру в кормушке. Мелочи накапливались, и вскоре стало ясно: бабка будет в гневе.

Чтобы сгладить ее недовольство, А Ли привел себя в порядок по всем неписаным правилам мужского общества. Следы ночной гулянки с лица никуда не делись, но в сочетании со строгой опрятной одеждой, чистой обувью, причесанными волосами и запахом парфюма смотрелись не так вызывающе. То есть, конечно, правильное определение — жалко, но А Ли предпочитал мысленно величать себя кутилой, а не неудачником, что впервые в жизни испытал прелести похмелья.

Последний взгляд в зеркало — и он счел, что бабушка не найдет, к чему придраться.

В дверь несмело постучали.

«Только не это… Прислала кого-то. Теперь до вечера пилить будет за нерасторопность!» — А Ли находился на кухне и сразу же поспешил к выходу.

Споткнулся, задел стол… «Ведовской» хрустальный шар, что был доставлен из Валесии прошлой зимой и пока не окупился, качнулся и устремился к краю.

— Ах ты ж пустышка! — Поймать его удалось в последний миг. — Тебе еще вертеться и вертеться, пока отслужишь свое!

— О боги… — прозвучало за окном. — И правда колдун…

Голос незнакомый. Женский, высокий, нервный. Сталкиваться с его обладательницей не хотелось. Не сейчас. Не в этот безумный день.

Наружная дверь открылась, сквозняк поднял занавески в кухне, звякнуло стекло в рассохшейся оконной раме.

А Ли торопливо выскочил в сени, убрал с лица недовольство.

— Простите, но…