Проклятая шахта. Разгневанная гора

– Я убирала постель, синьор. Открыла окна, чтобы проветрить комнату, а потом вошел этот человек. Он испугал меня своим внезапным появлением. Но он приложил палец к губам и сказал, чтобы я вас не беспокоила. А еще сказал, что он доктор. Его вызвали, так как вы заболели, синьор, и он дал вам лекарство, и добавил, что вы только что заснули, и прошел через балкон, потому что боялся вас разбудить.

– Он назвался доктором?

– Да, да, синьор. Но это был доктор не из отеля. Иногда к постояльцам вызывают других докторов. А вам уже лучше, синьор?

– Я не болен и не вызывал доктора.

Она недоверчиво глядела на меня, явно не веря ни одному моему слову. Вероятно, вид у меня был свирепый. Я был во власти ужаса, коренившегося во мне и теперь выплеснувшегося наружу. Мне нужно было все время контролировать свои эмоции.

– Вы можете описать этого человека?

Она покачала головой и стала бочком пятиться от меня. Я понял, что она сейчас пустится бежать.

– Он был высокий или маленького роста? – спросил я.

– Высокий. .

Внезапно я вспомнил о фотографии, которую держал в руке. Я прикрыл рукой часть фотографии, чтобы не была видна военная форма, и показал ей только лицо:

– Этот?

– Да, да, синьор, это тот самый человек. Но только без усов, – не очень уверенно продолжала она. – Не могу утверждать, синьор, но он очень похож на него. Извините, мне надо идти. У меня очень много дел.

Она отошла от меня и засеменила по коридору.

Я стоял, глядя на фотографию. Темные маленькие глазки Сансевино смотрели на меня с фотографии. Это было невозможно. Проклятье, ведь Сансевино мертв. Я видел его труп. Мозги, разбрызганные по столу, зажатую в руке «беретту». Даже горничная, заметив у человека на фотографии усы, усомнилась. Но для чего Ширеру понадобилось обыскивать мою комнату? И почему он выдал себя за доктора? В экстремальных обстоятельствах человек придумывает наиболее правдоподобную версию. Ширер не назвался бы доктором. А Сансевино мог. Для него это было бы естественным шагом, объясняющим именно такой образ действий.

Я ощутил холодок, пробежавший по спине, в душе шевельнулся инстинктивный страх и вместе с ним предчувствие дикой радости. Предположим, прошлой ночью я встретил Сансевино… Но я тут же отбросил эту мысль. Это было слишком неправдоподобно и слишком ужасно.

Я повернулся и медленно прошел по коридору к лестнице. Но пока шел в бар, эта мысль опять прочно засела у меня в голове. Это объясняет вчерашнее странное поведение того человека. Это объясняет мой страх. Но теперь я нс боялся. Я торжествовал. Предположим, то был Сансевино. Предположим также, что это он бежал с виллы «Д'Эсте». Тогда я смогу отплатить ему за все, что он сделал, отплатить за боль, за часы медленной пытки в ожидании…

– В чем дело, синьор Фаррел? Что случилось?

Я подошел к столу, за которым оставил графиню. •- Нет, – ответил я. – Ничего не случилось. В моем бокале оставался коньяк, и я выпил его залпом.

– Вы выглядите так, словно встретили привидение, – сказала она.

– Привидение? – Я посмотрел на нее и сел. – Что заставило вас так думать?

Ее брови недовольно изогнулись в ответ на резкость моего тона.

– Я что-то не так сказала? Извините. Я не очень хорошо говорю по-английски. Я имела в виду ваш раскроенный вид.

– Ничего, – ответил я, вытирая платком лицо и руки. – Иногда со мной такое случается.

Я вспомнил, что точно такое же ощущение у меня было на Патрии, когда я ожидал парохода, на котором должен был отправиться домой. У меня тогда творилось то же самое с головой, словно железный обруч сжимал

ее. Тогда я пропел два месяца в госпитале. Неужели я снова окажусь и больнице?

– Черт возьми, я не могу себе это представить!

– Что вы сказали? – Она странно посмотрела на меня, и я понял, что произнес что-то вслух.

Я подозвал официанта.

– Выпьете еще? – спросил я ее.

Она покачала головой, и я заказал себе двойной коньяк.

– Вам не следует много пить. Я засмеялся:

– Если я не выпью… – Я заставил себя замолчать, подумав, что такая словоохотливость небезопасна.

Она протянула руку и опять коснулась моей руки, переходя на доверительный тон:

– Извините, но мне кажется, в вашей жизни произошло что-то ужасное.

Официант принес коньяк, и я жадно прильнул в бокалу.

– Вы знаете этого человека? – спросил я, протягивая ей фотографию.

Наморщив лоб, она принялась ее рассматривать.

– Ну, кто это? – нетерпеливо спросил я.

– Не понимаю, он в фашистской форме.

– И у него усы, – добавил я. Она вскинула на меня глаза:

– Почему вы показываете мне это?

– Так кто же это? – не унимался я.

– Вы прекрасно знаете. Человек, которого вы встретили вчера.

Я грохнул бокалом по столу:

– Имя человека на фотографии – иль дотторе Джованни Сансевино.

Я взял фотографию и сунул се в бумажник.

– Сансевино? – Она непонимающе смотрела на меня. – Кто он такой, Сансевино?

Я указал на свой протез: