Проклятая статуя

Зайдя в часовню и удивившись тому, что видит в темноте, так же, как и среди ясного дня, дочь Хардока, приблизившись к надгробию прабабушки своего отца, с укрывающим его гербом рода Песинг, остановилась. Щит с чудовищем, в клыках которого зажат меч, пугал Тию с самого детства.

– Посмотри на него, ты ведь храбрая девочка, – вспомнились Тилии слова отца, когда он рассказывал дочерям о предках.

– Нет, папочка, я его боюсь.

– Не бойся Тия, это наш защитник и друг. Когда-то давно такие чудовища нападали на людей и наш предок, победив великана, не отнял его жизни. За это дикий зверь стал оберегать нас. Посмотри на него, доченька.

– Я боюсь, – повторила Тимилия зажмурившись.

– Закрыла глаза и боишься, – улыбнулся Хардок.

– Да, он смотрит на меня.

– А если мы закроем ему глаза, то он нас не увидит? – спросил граф.

– Нет.

– Тогда накрой их ручками.

Трёхгодовалая малышка заплакала и спрятала лицо на груди у Хардока, а Радексна положила ладошки на глаза чудовища.

– Тилия смотри, какая смелая у тебя сестра, – произнесла Жемия, обнимая старшую дочь.

Малышка осторожно обернулась и Радексна сказала:

– Он не кусается, Тили, и глаза у него ненастоящие.

Граф улыбнулся и поцеловал Радексну, ведь он любил обеих дочерей.

Воспоминания огорчили Тимилию и девушка, подойдя к голове чудовища, положила на его глаза ладони, затем надавила. Медленно камни опустились вниз, и щит сдвинулся в сторону, открывая перед Тией широкую лестницу. Спустившись, Тимилия увидела четыре ящика с золотыми монетами и восемь с драгоценными камнями и украшениями, стоящими около кресла. Наполнив три мешочка монетами, выбрав кулон с камнем в виде прозрачной капли на золотой цепочке, серьги, в которых белые жемчужины размещались по кругу и колье с крупными сиреневыми камнями, Тилия завернула их в кусок ткани, лежащий на столе. Под слоем пыли она увидела свиток, прикрытый до этого тканью. Подняв его, Тимилия прочла:

– Дитя моё, используй их во благо людей, будь доброй и справедливой, и да поможет тебе Творец обрести покой.

Слёзы заблестели в глазах дочери Хардока и она, сложив свиток, убрала его в карман плаща. Вернув на место плиту, девушка покинула часовню и, позвав Альфа, прошла в парк, в котором прошло её детство, но не узнала его, так же как обмелевшее озеро, покрывшееся тиной и больше напоминающее болото. В парке появились деревья, широкие дорожки, клумбы с цветами и скамьи у каменных статуй. Подходя к замку, Тимилия увидела отъезжающие от него повозки и спросила у слуг, куда уехали их хозяева.

– В столицу, – ответил один из мужчин, даже не взглянув на неё.

Зайдя в конюшню и выбрав себе коня, Тия оседлала его и проскакала мимо слуг, открывших от удивления рты. Вскоре она обогнала кареты владельцев замка, медленно продвигающихся по дороге к центру Духчара.

Фейкус – отец семейства Песинг, толстый и пыхтящий при каждом шаге шестидесятилетний мужчина, приходился праправнуком внучки Радексны. Выглянув в окно, граф проводил незнакомку неодобрительным взглядом и проворчал:

– И чему только сейчас учат девушек?

Затем посмотрев на капризную дочь, которую пришлось ждать более часа из-за того, что она трижды сменила платье, Фейкус нахмурился.

– Что вас огорчило? – спросила полная краснощёкая блондинка с мелкими кудрями, закрученными около висков, повернувшись к мужу.

– Ни уважения у них к старшим, ни заботы о них, – ответил он.

– Это правда, но вы иначе воспитали своих детей, – уверенно произнесла Вейте ли, щёки которой от природы всегда были румяными.

Она безумно любила и сына и дочь, и не допускала мысли о том, что у них есть какие-то недостатки. Эмиль, сидящая напротив, не слушала их разговора, думая о том, что через неделю в особняке её подруги состоится приём, и ей нужно успеть забрать у портного сшитые для этого платья.

Фердин ехал рядом, развлекая подруг сестры беседой. Когда сын графа Фейкуса услышал топот копыт по дороге, то обернулся и застыл, глядя на наездницу. На чёрном, как смоль скакуне, буквально летя над землёй, мимо Фердина проскакала красивая девушка в бордовом платье. Золотые локоны над васильковыми глазами в обрамлении тёмных ресниц, показались сыну Фейкуса ярче цвета небес, в которых Песинг сразу утонул. Незнакомка лишь на мгновение взглянула на него, и Фердин был покорён, не обмолвившись с красавицей словом.

Дивное видение исчезло за поворотом дороги, петляющей среди рощ и оврагов, а молодой человек так и остался стоять на месте. Подруги Эмиль, встревожившись, приказали остановить карету, и подошли к нему.

– Что случилось, Фердин? – спросила веснушчатая рыжеволосая девушка, коснувшись руки графа.

– Что? – отведя от деревьев взгляд, промолвил граф.

– Вы остановились и перестали отвечать нам, – проговорила худощавая брюнетка.

– Вы видели? – в свою очередь спросил Фердин.

– Что видели? – уточнила блондинка.

– Девушку.

– Кто из нас поразил вас? – с кокетливой улыбкой уточнила круглолицая Фитинья, поправив свои рыжие кудри.

– Я говорю о златовласой красавице, проскакавшей сейчас по этой дороге, – ответил сын Фейкуса.