Проклятая война

Их ботинки застучали по асфальту. Они пересекли шоссе за пару секунд, и Кэм опять покосился на небо. Сумерки уступали место ночи. По расчетам Кэма, они прошли всего метров восемьсот — больше, чем он ожидал. Помогало то, что дорога вела под уклон. Рут двигалась как сломанная кукла. Кажется, она даже не видела, куда они идут. Женщина прислонилась к своему спутнику и ковыляла из последних сил, то и дело натыкаясь на него.

Они брели до тех пор, пока Кэм не врезался прямо в дерево. Это привело его в чувство.

«Достаточно», — решил он.

Этого пока хватит.

Вновь повернув, он двинулся вверх по склону и углубился в молодую сосновую рощицу. Кэм решил, что деревья укроют их от любого, кто, как и они, будет спускаться с горы. Может, даже удастся услышать шаги преследователей на шоссе.

Рут упала на спину, жадно глотая воздух. Кэм сбросил рюкзак и попытался отыскать воду. Воды не было. Однако у него все еще оставалась одна банка супа. Юноша вытащил открывалку. Часть бесценной жидкости выплеснулась, когда он отогнул крышку.

— Рут? — позвал он. — Рут!

Для начала Кэм снял собственные очки. Прохладный ночной воздух, такой чудесный и непривычный, коснулся его лица. Он глубоко вдохнул, чтобы, в случае чего, почувствовать наночуму раньше Рут. Затем он снял с женщины очки и куртку. Жар струился над ее телом.

Кэм помог ей напиться, прислонив щекой к своему плечу. Прошло, может быть, десять минут. Краткие мгновения покоя. Кэм сам разрушил очарование. Ему пришла в голову мысль поцеловать Рут. Простая вещь. Кроме этой женщины, в его мире не осталось ничего приятного, и он наконец-то устал сражаться с самим собой.

Кэм уставился на ее губы, все еще мягкие и безупречные, несмотря на пот, грязь и складки, оставшиеся от маски. И Рут ответила. Когда ее взгляд встретился со взглядом Кэма, молодой человек понял, что она угадала его желание — единственную искру страсти в море усталости и боли. Он отвернулся.

— Кэм, — тихо пробормотала Рут, положив здоровую руку ему на колено. — Кэм, посмотри на меня.

— Извини.

— Нет.

Женщина прикоснулась перчаткой к его жесткой, заросшей бородой щеке.

— Пожалуйста. Я всем обязана тебе.

«Я не хочу быть таким», — подумал он.

— Только один раз, — продолжила Рут. — Пожалуйста. На счастье.

А затем она поступила именно так, как не нужно было — или, напротив, нужно. Вытянув шею, Рут нежно потерлась носом о его скулу, дав ему ощутить мягкость своей кожи.

Кэм прижался ртом к ее губам, и это вдохнуло в него новые силы. Это сняло напряженность, долго висевшую между ними. С каждым днем окружавший их мир делался все нестерпимей, но этот единственный, краткий миг был сладок и правилен.

Юноша подсунул рюкзак Рут под голову, как подушку, а пистолеты положил рядом. Женщина вскоре заснула. Кэм еще какое-то время смотрел на звезды сквозь сплетение веток. Один раз он поднес забинтованную левую руку к изуродованным губам и к дыре на месте выпавших зубов.

* * *

Рут снова поцеловала его утром, ничего не сказав. Просто оттянула вниз свою и его маску — быстрый поцелуй, сомкнутыми губами. Может, и к лучшему, что у них было много куда более неотложных дел.

— Надо найти воду, — сказал Кэм.

— Да.

Рут держалась поблизости, пока молодой человек искал в рюкзаке рацию, так что Кэм то и дело отвлекался, украдкой поглядывая на нее. Они снова опустили капюшоны и надели очки, став безликими, но Рут коснулась его плеча и кивнула. Солнечный свет, пробившийся сквозь хвою, играл на грязных куртках. Им надо было выходить, но Кэм боялся этого. Его колено занемело, спина, шея и ноги воспалились и болели.

Семь каналов рации заполняла перекличка голосов. Может, так всегда и было, но раньше передачи блокировали горы и заглушала передовая база Лидвилла. Теперь исчезли оба препятствия.

Все переговоры были военными. И все говорили по-английски, не считая одной женщины с акцентом.

«Кондо', Кондо', это Снежная Сова-пять, мы подтве'ждаем один-один-четы'е. Повто'яю, мы подтве'ждаем один-один-четы'е».

— Похожа на француженку, — сказала Рут.

Остальные передачи тоже по большей части состояли из кодов, чисел и названий птиц. Такое оживление в эфире должно было приободрить беглецов. Америка все еще держалась, даже сейчас.

Однако Кэм не доверял им. Он понимал, если Ньюкам не вернется, доставка Рут в безопасное место будет целиком зависеть от него. Требовалось наладить контакт с повстанцами, но было очень сложно решиться на риск и выйти в эфир. Что еще хуже, все частоты, которые велел использовать Ньюкам, были заняты. Инстинкт подсказывал Кэму молчать.

За завтраком они разделили три энергетических батончика и проглотили горсть таблеток: по четыре аспирина и по два антигистамина. Лекарства усиливали сонливость, но муравьиные укусы немилосердно жгли, и оба чесались.

В конце концов Кэм передал поверх других голосов: «Ньюкам. Ньюкам, ты там?».

Никто его не заметил. У передатчика не хватало дальности, чтобы донести сообщение Кэма до Юты или Айдахо, а поблизости, видимо, никто не слушал.

Они остались одни.

* * *

Они шли.

* * *