Проклятая звезда

— Проклятие, — бормочет Финн и бьет ладонью по высокой каменной стене, которой обнесен монастырский сад. — Ты должна была рассказать мне. Вместе мы бы что-нибудь придумали. А теперь мы оба торчим в этом городе, и половина его населения охотится за тобой, а Братья сжигают на кострах книготорговцев. Я чуть было не украл лошадь и не уехал домой. Я до сих пор порываюсь это сделать.

— Это только навлекло бы на нас еще больше подозрений, — говорю я, делая шаг вперед. Теперь я почти касаюсь его руки, почти ощущаю тепло его тела.

— Знаю, — огрызается Финн, и я отступаю обратно. — Я не могу покинуть Братство. Уж поверь, я размышлял на эту тему.

— Прости, Финн. Мне очень жаль, что все так сложилось. — Я не знаю, что тут еще скажешь.

Он запускает руку в волосы.

— Я так тосковал по тебе! Я не понимал, почему ты уехала, и это почти свело меня с ума. А дела в Чатэме идут все хуже и хуже. Они — мы — в прошлом месяце арестовали двух девушек. И такое происходит повсюду в Новой Англии. Харвуд переполнен невинными жертвами.

В его голосе звучит горечь. Господь знает, как тяжело ему пришлось.

— Кого арестовали?

— Мину Кост обвинили в безнравственности. — Финн хмурится, и я чудовищным усилием не даю себе протянуть руку и разгладить кончиками пальцев морщинки на его лбу.

Мина — младшая дочь в семье, которая держит в Чатэме пансион. Это гибкая улыбчивая девушка с волосами цвета пшеницы.

— Ее отец поймал, когда она ночью вылезала из окна своей спальни, а Мина отказалась ответить, куда она собралась. Он бил ее, Кейт, а Ишида только что не поздравлял его с правильными действиями, а я стоял рядом и смотрел на это!

Мои кулаки сжались. Я никогда прежде не видела Финна таким. Его всегда возмущали действия Братьев, он роптал, но такая едва сдерживаемая ярость бушевала в нем впервые. На меня вновь нахлынуло чувство вины.

— Как это ужасно для тебя!

— Для нее это куда как ужаснее, черт возьми. И я ничего не мог с этим поделать! — Он издает пугающий, неприятный смешок. — Потом они схватили Дженни Саутер со старым атласом. Она просто невежественная девчонка из безграмотной фермерской семьи, которая пыталась получить представление о мире, и… — Он оборвал себя. — Я подозреваю, что дальше будет только хуже. И я то рвусь домой защищать маму и Клару, то хочу остаться здесь, чтобы позаботиться о тебе.

— Тут мы можем заботиться друг о друге, — поправляю я, наклоняясь к нему.

Он улыбается, и от уголков его глаз разбегаются лучики. При виде этой улыбки узел в моей груди немного ослабевает. Может быть, он все-таки сумеет простить меня.

— Мне бы не помешало немного заботы… Без тебя я на самом деле несчастен.

— Я тоже. Я ужасно по тебе тосковала. Но ты мог бы просто сказать Братьям, что передумал и не хочешь больше быть членом их ордена. Я не стала бы тебя винить.

— После обряда посвящения это считается изменой. — Финн снимает с правой руки перчатку и демонстрирует серебряное кольцо на пальце. — Кроме того, я думал… надеялся… что, оставшись в Братстве, смогу сделать больше добра.

В его искренности моя погибель. Я делаю шаг вперед, и Финн прижимает меня к себе. Его губы мягко касаются моего виска.

— Кейт, — шепчет он. Его голос хрипнет от страсти.

— Я знаю. — Я одним пальцем провожу по колючему небритому подбородку Финна, а потом изо всех сил обнимаю любимого. Я теряю голову, вдыхая запах чая и чернил, запах Финна, и задыхаюсь от счастья.

Я не знаю, смогу ли снова когда-нибудь обнять его.

Его руки зарываются мне в волосы, скользят по спине, по линии бедер, словно он хочет убедиться, что это на самом деле я, тут, в его объятиях, целая и невредимая. Его губы движутся от моего виска к скуле. Я поднимаю лицо, надеясь встретить губами его губы, и не разочаровываюсь. На несколько мгновений весь внешний мир становится Финном — его губами, его дыханием, его руками. Потом я вырываюсь и утыкаюсь озябшим лицом в его шею. Дрожа, он обеими руками обнимает меня.

— Боже милостивый, ты окоченела вся.

— Со мной все в порядке, — заявляю я.

Городские часы на башне отбивают над нашими головами половину первого.

— Ты должна вернуться в монастырь. Что, если кто-нибудь тебя хватится?

— Некому. Моя соседка по комнате спит очень крепко.

— Такая стриженая, с веснушками? Которая дала тебе свой сидр, — вспоминает он, и я киваю, чувствуя себя до смешного счастливой от того, что он тоже украдкой наблюдал за мной.

— Она очень славная. — Я чуть-чуть отступаю, чтобы взглянуть на него. — А как Рори?

— В истерике. Я дал ей немного виски и сидел с ней, пока она не отключилась.

— С твоей стороны было очень благородно позаботиться о ней. — Это так похоже на Финна — взять под опеку того, кому плохо, даже если это рыдающая девчонка, с которой он едва знаком. — Знаешь, это ведь Рори во всем виновата, а вовсе не Саши. Рори потеряла контроль над своей магией.

Я рассказываю потрясенному Финну всю правду о Саши и Рори — о том, что они сестры и ведьмы.

— Саши теперь отправят в Харвуд, да? — спрашиваю я.

Финн кивает, в его карих глазах плещется печаль.