Проклятая звезда

— Как ты думаешь, можно устроить побег из Харвуда? — внезапно спрашивает Рори.

Пианино за нашими спинами уже замолчало, но Хоуп и Ребекка продолжают петь.

— Думаю, это ужасно сложно.

Хоуп замолкает, за ней перестает петь и Ребекка. Я оглядываюсь посмотреть, не подслушивала ли нас Люси, но она как раз идет к дверям. Хоуп и Ребекка почти сразу направляются следом. Я снова поворачиваюсь к Рори, но она уже стоит, уронив журнал в кресло. У нее странное выражение лица, оно какое-то пустое, всю обычную живость как ветром сдуло.

— Рори, — говорю я, но она не спеша идет прочь, присоединившись к странной процессии.

Мое недоумение длится до тех пор, пока мои глаза не натыкаются на поднявшуюся с диванчика Вайолет. Рядом с ней Маура смотрит в огонь остановившимися, пустыми, синими глазами. Еще секунда, и к Вайолет присоединяется Алиса. Вместе они выходят за дверь.

Вставай. Эта мысль вдруг ниоткуда возникает у меня в голове. Мои конечности напрягаются, и я уже собираюсь встать, но вдруг ощущаю характерное покалывание. Это Маура! Она пытается заставить меня подняться.

Нет уж, думаю я, упираюсь в пол ногами и аккуратно складываю руки на коленях, сплетя пальцы. Надежно утвердившись на голубом пуфике, я ощущаю спиной тепло огня. Когда меня настигают позывы встать и идти к двери, я закрываю глаза и стараюсь дышать поглубже.

Вот все и прошло. Я открываю глаза и вижу Мауру, которая надвигается на меня, улыбаясь, как помешанная.

— Я достала всех, кроме тебя. Шесть душ! — торжествует она.

Я чувствую, как напряглось все мое тело. Я не позволю кому бы то ни было, даже собственной сестре, ковыряться в моем сознании. Моя память принадлежит только мне, и нечего с ней экспериментировать.

— Ой, ну не злись, — хмурится Маура. Сейчас в гостиной, кроме нас, никого нет. — Это мне сестра Инесс велела.

— Ты вторглась в их сознание без разрешения. А тут вроде бы твои подруги. — Я встаю и складываю руки за спиной. — Тебе не кажется, что в этом есть нечто неправильное?

— Я просто велела им пойти в другую комнату. В этом нет ничего такого. Никакого вреда, — настаивает Маура. — Не будь такой брюзгой, Кейт.

«Цок-цок-цок» — доносится снаружи. Это сестра Инесс идет по коридору из своего кабинета.

— Хорошо сработано, Маура, — говорит она.

Маура сияет.

— Шесть — это ведь редкость, да? Это мощно!

— Да, — соглашается сестра Инесс. Однако взгляд ее ястребиных глаз почему-то устремлен на меня. — Мисс Кэхилл, вы что-нибудь почувствовали?

— Да, — признаю я. — Мне захотелось встать и выйти за дверь… и в то же время мне этого не хотелось. Очень странное чувство.

— Ты стала объектом внушения, но смогла сопротивляться ему. — Сестра Инесс смотрит на меня изучающе, будто я — букашка под микроскопом. — То же самое было и в прошлый раз, когда Маура пыталась воздействовать на тебя ментальными чарами, так ведь?

Я киваю. Я не осмеливаюсь посмотреть на свою сестру, но прямо-таки ощущаю, что она пала духом.

— Что ж, шесть объектов — все равно очень хороший результат. До сих пор ни одна из учениц не могла добиться ничего подобного. Хотелось бы мне, чтоб таких способных Сестер было побольше: это очень пригодится нам, когда начнется война. — Сестра Инесс одаривает Мауру своей редкой улыбкой, но ее взгляд снова возвращается ко мне. — Если мисс Кэхилл все-таки согласится провести такой же эксперимент, мне будет проще судить, которая из вас обладает большим могуществом.

— Принуждение — не единственный вид магии, по которому судят о могуществе, — огрызаюсь я.

Ярость искажает черты Мауры. Сестра злилась на меня несчетное количество раз, она частенько презирала меня, ревновала и завидовала мне. Но она никогда так не смотрела.

Так, словно она ненавидит меня.

На самом деле я вовсе не пыталась принизить достижение Мауры. Дело только в том, что меня пугает ее одержимость ментальной магией. И почему сестра Инесс так в этом заинтересована? Что она задумала?

Все мое тело вдруг охватывает озноб, кожа покрывается мурашками.

«Будто кто-то прошел по моей могиле», — говорит в таких случаях миссис О'Хара.

8

Финн ждет меня в полночь у садовой калитки, на его плаще и волосах снежинки.

— Какая неожиданность! Как ты тут оказалась?

Криво улыбнувшись, он берет мою руку, и мои пальцы сплетаются с его, упрятанными в перчатки. Вопреки гадкой погоде, у него бодрый голос и легкая походка.

— Ты опять забыла перчатки.

У меня не хватает смелости сказать ему, что ничего я не забыла, просто хотела дотронуться до него, не ощущая никаких преград.

— Пойдем в оранжерею, — предлагаю я, дрожа.

Порывы ветра бросают в лицо мелкую снежную пудру, заставляя щуриться. Мы идем по саду, и мои сапожки дюймов на шесть проваливаются в снег. Когда мы наконец добираемся до восьмиугольного стеклянного строения, полы моего плаща, подол платья и сорочки — все это в снегу. Я плету отпирающие чары, и мы входим. Очень хочется сбросить плащ, но я неподобающе одета: на мне нет ни корсета, ни нижней юбки. Когда я собиралась, Рилла только-только заснула, и я боялась разбудить ее вместе с ее неуемным любопытством.