Проклятье Эвери (СИ)

Словно в детство вернулся, когда он сбегал со своими друзьями из опостылевшего дворца в город и наслаждался самыми безумными и опасными приключениями, после которых его всегда ждало ужасное наказание — многодневное затворничество!

Как хорошо, что прямо сейчас он свободен!

Лишь бы только невеста не нашлась еще лет этак десять…

Вспомнив о потенциальной тюремщице (именно так он воспринимал свою будущую кандидатку в супруги), Кристофер нахмурился. Он взглянул на кольцо, но сейчас оно уже не сияло.

Может… ему почудилось?

Вдруг снаружи послышались голоса, и вскоре в окно заглянуло встревоженное лицо одного из местных воинов.

Заглянуло, изумленно и испуганно вытянулось и тут же исчезло, почти сразу же сменившись ошарашенной и крайне бледной физиономией хозяина замка — князя де Рошхэн…

— Ваше Высочество… — пролепетал князь, а потом перевел взгляд на своего сына и побледнел еще сильнее, по цвету став, как новехонькое полотно.

Кристофер перестал веселиться, поднялся на ноги, набросил на себя важный вид и посмотрел на князя свысока.

— Вам надо бы давно привести эту башню в порядок. Это ведь история наших предков! Надеюсь, вы внемлете моему совету. А еще… я наконец-то познакомился с вашим таинственным сыном, — принц покосился на Эвери, который, потупив взгляд, стоял в двух шагах от него, и в облике его было что-то крайне трагичное. Чтобы перестраховаться на его счет, Кристофер пронзительно посмотрел Аскольду де Рошхэн в глаза и произнес:

— Желаю сегодня же видеть его за ужином в кругу вашей семьи. Он… славный малый. Надеюсь, вы не откажете мне в моей настойчивой просьбе?

И князь на это обреченно кивнул…

***

Эвери стояла на коленях перед отцом, низко опустив голову. Нет, она не по своей воле стала в такое положение. Ее принудили, жестко ударив по ногам.

Правая рука Аскольда — Мукиш, противный жестокий тип, особенно остро ненавидевший Эвери без особой на то причины, чаще всего исполнял роль истязателя. Он был высок, худ и откровенно некрасив. Причем дело был даже не в чертах его лица. Просто гримаса испорченности, злости, хитрости и безумия почти никогда не сходила с его лица, делая мужчину невероятно отталкивающим существом.

Он был фактически ровесником Мартина, но казался гораздо более старшим и потрепанным жизнью. Эвери трудно было представить, что такой человек мог когда-то быть милым ребенком или симпатичным порывистым юношей.

Наверное, ничего подобного с Мукишем действительно не случалось…

Истязатель, едва удерживающийся от торжествующей улыбки, напряженно сжимал в руках плеть, но отец, ходящий перед Эвери взад-вперед, никак не мог решить, как же ему поступить.

Конечно же он был в ярости.

Хотя нет. Этого слова было недостаточно, чтобы описать его состояние. Он был в бешенстве, да так, что сосуды в его глазах полопались, и белки налились кровью.

— Ты!!!! ТЫ!!!!!!!

У Аскольда не хватало ни слов, ни сил. Он весь трясся, порываясь схватиться за плеть, но наказ принца притащить на ужин непутевого «проклятого» сына удерживал его от сиюминутной расправы.

— Сегодня на ужине ты будешь молчать. Ты понял??? — закричал князь, оглушая Эвери до звона в ушах. — И больше ты не выйдешь из своей комнаты до тех пор, пока принц не покинет замок!!!

Эвери кивнула, понимая, что у нее нет выбора, но кулаки ее непроизвольно сжались от накатившей обиды.

Бежать!!!!

Всё в ней вопило с новой силой, и теперь уже почти не осталось никаких заслонок и препятствий внутри, чтобы это совершить.

Разве что угрожающие слова знахарки Вальды, пророчествующие ей скорую смерть…

Но ведь она может убежать и больше не видеться с принцем!

И тогда никаких последствий больше не будет.

Наверное, так действительно будет лучше для всех…

— Ты меня слышишь??? — очередной крик отца вывел ее из прострации, и Эвери вздрогнула.

— Твое наказание откладывается, но это не значит, что ты его минешь!!! Хотя… Мукиш! Два удара! Дашь ему два удара, чтобы немного освежить память…. Но так, чтобы он смирно сидел сегодня за столом…

Эвери вздрогнула снова, а Мукиш самодовольно оскалился.

— Все будет сделано на совесть… — проговорил он, едва ли не потирая руки от удовольствия.

Ненависть, спровоцированная накопленной обидой, вспыхнула в душе Эвери, как никогда.

— Отец! За что вы так со мной? — вдруг выпалила она, сама от себя не ожидая. — За что вы так ненавидите меня??? Я ведь… тоже ваше дитя!!!

Аскольд, еще ни разу не слышавший от «сына» какого-либо противоречия своим действиям, буквально опешил от неожиданности.

Очнувшись, он поджал губы.

— Да, ты мое дитя, но любовь — это не сопли и всякого рода ничтожные сантименты! Любовь — это в первую очередь строгость и дисциплина! Я забочусь о свой семье и о тебе, чтобы твое проклятье не вышло из-под контроля… Это милосердие с моей стороны, и ты должен это ценить!!!!

Похоже, князь действительно был абсолютно уверен в своей правоте.

Эвери горько усмехнулась.

Милосердие? Отдавать собственного ребенка в руки сумасшедшего истязателя — это любовь? Если такова любовь в этом мире, то она лучше выберет ненависть…