Проклятье иллюзий

Лучше бы он этого не говорил. Брайен посмотрел на него так, что мальчишка тут же притворился ветошью и почти слился с интерьером холла. Пожалуй, все вместе мы представляли собой забавную картину: я, трепетной ланью застывшая у мрачного Брайена на руках, Бен, вертлявой лисицей крутящийся рядом со мной, и дворецкий с экономкой, ожидавшие чего угодно, но не возвращения милорда с женой и каким-то парнишкой в подранной одежде не первой свежести.

К слову, о свежести. Все бы отдала за возможность принять ванну. Конечно, портал изрядно сэкономил время, но после нескольких часов верхом я ощущала себя буквально провонявшей лошадиным потом.

– Распорядитесь насчет ванны, – не то попросила, не то потребовала я, склонившись к уху Брайена. – Мне нужно привести себя в порядок.

Губы случайно коснулись его мочки, и он вздрогнул – едва заметно, но я успела уловить этот момент. Словно в ответ, и по моему телу прошла мимолетная дрожь. Странная, неуместная реакция…

– Мисс Батлер, моя жена желает принять ванну.

– Конечно, милорд. Я скажу горничным принести воды.

Брайен кивнул и, все так же не выпуская меня из объятий, направился к лестнице, ведущей на второй этаж. Остальные участники этой сцены остались на том же месте. Занавес в моей голове медленно и торжественно опустился, но оваций не последовало.

Тяжелые сапоги Брайена принялись пересчитывать ступени, сминая собой ворс ковровой дорожки.

– Я могу передвигаться и самостоятельно, – напомнила я.

Впрочем, если начистоту, я не особо стремилась к этому. Оказалось, что, когда тебя носят на руках, это не вызывает внутреннего протеста. Особенно если это делает человек, которому хочется доверять.

Что? Хочется доверять?!

Я закусила губу. Только этого мне и не хватало!

Брайен, очевидно не подозревающий об обуявшей меня панике, усмехнулся.

– Я видел, как вы хромаете. Ни к чему геройствовать, я в состоянии о вас позаботиться.

«В состоянии о вас позаботиться».

Эти слова задели те струнки моей души, о которых я уже и позабыла. Сердце сжалось, а затем забилось с удвоенной силой. Ненадолго я словно выпала из реальности, полностью погрузившись в захлестнувшие меня чувства, а затем очнулась и стряхнула наваждение.

Будучи эмпатом, я знала, как сильно людей путают чувства. Нет, доверять стоит только разуму.

Брайен толкнул ногой дверь комнаты и со мной на руках переступил порог. Лишь после этого он осторожно отпустил меня. Я огляделась. Просторная спальня с высоким потолком отличалась все той же лаконичностью, что я успела заметить внизу. Кровать, лишенная балдахина, была тщательно застелена. На тумбочке рядом с ней стоял кувшин с водой. Чуть левее, за камином, – письменный стол со стулом. Еще дальше высился шкаф. На стенах висели полки, заставленные книгами. В окно, прикрытое портьерами, ярко светило солнце. Его жаркие лучи скользили по темному паркету, образуя замысловатую игру света и тени.

Никакой помпезности. Пожалуй, в этом что-то есть.

– Это моя спальня, – сдержанно сказал Брайен. – Сегодня мы с вами спим здесь. Завтра нам подготовят смежные покои, и мы сможем переехать туда.

Я покосилась на кровать и попыталась выдать ироничный ответ:

– Вам так нравится спать на полу, что вы решительно не желаете ночевать в другой комнате?

– Я решительно не желаю выпускать вас из поля своего зрения, – поправил меня Брайен и вдруг добавил: – Приношу свои извинения, но в этот раз мы с вами разделим постель.

Я вздрогнула и, настороженно отступив на шаг, с подозрением покосилась на него. Он намекает на то, что мы будем спать в одной кровати или на что-то еще?

С одной стороны, мы уже ночевали вместе, и ничего страшного не случилось. С другой… После моего неудачного побега мы с Брайеном странным образом будто стали ближе. Возможно, это чувство возникло из-за смерти разбойников: разделить смерть, даже в таком виде, всегда чревато сильными эмоциями. Адреналин связывает похлеще иных пут. Но именно из-за этого неуместного ощущения близости мне бы и хотелось держаться от Брайена на расстоянии. Ночь в одной кровати не отвечала моим представлениям о личных границах.

Я склонила голову, рассматривая Брайена. Высокий, широкоплечий, он стоял в шаге от меня и спокойно наблюдал за мной. На лице с острыми скулами и отпечатком чужой, незнакомой красоты ни тени нетерпения или сомнения. Признаться, я завидовала его умению держать себя в руках.

Интересно, он чувствует то же, что и я? Многое бы отдала за возможность прочесть его страхи и желания! Как же тяжело разговаривать, когда не знаешь, чего ждать от человека!

– Вас что-то смущает?

Его голос вывел меня из задумчивости, и я поняла, что пялюсь на своего мужа слишком долго, неприлично долго, чтобы просто отвернуться. Озвучить вопрос, который не давал мне покоя, я не решилась. Вместо этого, мельком взглянув на кровать, я вновь посмотрела на Брайена и негромко проговорила:

– Я не смогла увидеть вашей сути, поэтому, признаться, чувствую себя немного… непривычно. Люди для меня – открытая книга. Но не вы.