Проклятье инквизитора

– Сейчас тебе тридцать, – заметил инквизитор. – Ты не нашел времени пройти регистрацию за четырнадцать лет, а сейчас его уже не осталось.

– Но я схожу! Я клянусь! – выкрикнул маг, к шее которого приставили нож. – К бесам, инквизитор, я не хочу умирать! Я всё осознал, ты можешь сам проверить! Хочешь, иди со мной и убедись, что я не лгу.

Эйдан ответил равнодушным взглядом.

– Выбирая путь, каждый принимает ответственность за свой выбор.

– У тебя нет сердца!

– Значит, я выбрал путь без сердца, и отвечу за это перед Высшими Силами, когда придет мое время, – усмехнулся Эйдан. – Твое время уже пришло, и лишь тебе держать ответ за собственный выбор. Именем закона привести приговор к исполнению.

– Я не х… – последний вскрик мага Виллор уже не слушал, удаляясь от места казни.

Но вот ведьма Мирис вдруг поставила в тупик старшего инквизитора. Она выбивалась из общей массы. Из Антара уходили, но осесть в колыбели инквизиции… На что надеялась ведьма? На то, что ее никогда не найдут, или что пощадят? Впрочем, Мирис выбрала глушь, жила в лесу, в чаще, где найти ее можно было, лишь заблудившись. Значит, отдавала себе отчет, что ее ждет. Осознавала опасность, и всё равно осталась. Дурой она была, или же просто упрямицей, сейчас это мало волновало шейда.

Напали на ее след случайно. Один из воинов Ордена услышал, как две кумушки у колодца в соседнем селении разговаривали о ведьме из леса. Глупые бабы даже не подумали приглушить голоса, когда мимо проходил человек, одетый в черный мундир. А когда инквизиторы шли через деревню, где Мирис закончила свой земной путь, перстни сменили цвет, указывая на недавнее колдовство. Виллор спустил Горта, и тот без труда нашел ведьму. А дальше был вой деревенских, их попытки сопротивления и желание отбить ведьму, которые привели Мирис на костер. И пусть она умерла от стрелы в сердце, но правосудие свершилось и на этот раз.

– Жаль, что ее не пристрелили раньше, чем она успела открыть рот, – проворчал шейд.

– Что, ваше благородие? – спросил Язва, ехавший снова позади.

– Ничего, – отмахнулся Виллор. – Когда я обращусь к тебе, ты это услышишь.

Глава 7

Очертания Ансона появились к концу второго дня пути. Темнота уже давно окутала землю, рассыпав по небу звездную пыль. На улицах города зажгли фонари, и его черный силуэт оказался окутан слабым ореолом желтоватого свечения. Зрелище было впечатляющим, и Язва невольно засмотрелся на таинственную игру света. Шейд остался равнодушен к виду ночного города, он дремал, сидя в седле. И там, в мире сновидений душа его ожила, устремившись навстречу искристой грезе далекого и недоступного Виллору счастья…

– Ну, где же ты, Эйдан?

Ливиана нетерпеливо переступает с ноги на ногу и с укоризной смотрит на мужчину, застывшего в нескольких шагах от нее.

– Ты прирос к месту? – смеется она, а шейд не может отвести взора, зачарованно следя за распущенными волосами, которыми играет ветер.

Не может насладиться ее мелодичным смехом, не может перестать всматриваться в одухотворенное лицо, и мужчине кажется, что свет, наполняющий Ливиану Ассель, пробивается наружу сквозь поры ее кожи, щедро льется из янтарных глаз и заполняет всё пространство вокруг невысокой женщины. Сияние добирается до Эйдана, и он тонет, захлебываясь своими чувствами и желанием, чтобы этот миг никогда не заканчивался.

– Эйдан, – Ливиа уже не смеется, и даже пытается скрыть предательскую улыбку, когда качает головой, но уголки губ подрагивают, и, наконец, она перестает бороться с собой. – Ну, что же ты, Эйдан?

Женщина приподнимает одной рукой подол своего платья, и шейд видит, что на ней нет обуви. Аккуратные обнаженные стопы и тонкие щиколотки, почти скрытые травой, притягивают его взгляд, и когда она хватает его за руку и тянет за собой, Эйдан вздрагивает от неожиданности. Он поднимает на нее взор.

– Да идем же, глупый, – смеется Ливиана.

Она тянет за собой шейда, и тот безропотно следует за женщиной. И будь он проклят, если в его жизни есть что-то важней тепла ее ладони. Оно проникает внутрь, топит стылый лед равнодушия, срывает оковы с окаменевшего сердца, заставляя его отозваться мощным набатом в груди. И когда буря чувств достигает пика, с губ инквизитора срывается прерывистый болезненный вздох:

– Ливиа…

– Мы на месте, ваше благородие.

Виллор вскинул голову, и Язва, поравнявшийся с шейдом, невольно отпрянул под взбешенным взглядом старшего инквизитора. Возвращение в реальный мир отозвалось болезненным спазмом в груди. Эйдан закинул голову кверху, приоткрыл рот и жадно вдохнул воздух.

– Я бы не будил… – начал Язва, но Виллор, мотнув головой, произнес севшим голосом:

– Всё в порядке, Фрай. Это всего лишь сон… всего лишь сон.