Проклятье красавицы. Я четвертая

Крестница ведет меня на кухню. Усаживает на стул у стены и широко распахивает форточку.

– Завтра, как только я буду в состоянии, то убью твоего отца, – тихо говорю я.

Маруся опять смеется. Насыпает в турку черный кофе, корицу, наливает воду и ставит на огонь. По кухне тут же ползет изумительный кофейный дух.

– Ты у нас останешься? – спрашивается девушка. – Можем с тобой в одной комнате спать. Будет круто!

– Нет, малыш, за мной скоро приехать должны, ты же знаешь, что я не могу ночевать нигде, кроме собственной квартиры, – кажется, сознание начинает проясняться, и я уже могу говорить связно.

То ли морозный воздух из распахнутой форточки, то ли аромат кофе, но постепенно мне становится легче думать и строить предложения.

– Знаю, просто… – крестница заметно грустнеет.

Маруся снимает турку с плиты, когда кофейная пенка поднимается над ней шапкой, и наливает горячий напиток в бокал для глинтвейна.

– Спасибо, – слегка улыбаюсь я девочке и глажу ее по руке.

Она присаживается напротив.

– Сегодня такая метель, – говорит Маруся и смотрит на кружащийся в свете фонаря снег, – знаешь, тетя Белла, а Вова мне сейчас предложил у него остаться. Проводил до подъезда, а потом берет за руки и спрашивает: «Может останешься у меня на совсем?»

Маруся поднимает на меня робкий взгляд.

– Молодец, что отказалась, – говорю я, и ставлю горячий кофе на стол, – ты еще все успеешь, Маруся, не стоит торопить жизнь. Просто наслаждайся своим возрастом. Ходи на свидания, получай цветы и целуйся на последнем ряду в кинотеатре, а оставаться и жить у кого бы то ни было, ты еще успеешь. Поверь моему опыту.

Девушка опускается раскрасневшейся от метели щекой, на лежащие на столе руки.

– Ты жалеешь? – спрашивает она.

– О чем?

– Ну, о своем первом замужестве.

Молчу.

Жалею ли я? Наверное, да. Ведь если бы мы тогда не стали жить вместе, не поженились, а просто встречались, то может быть и жизнь у нас с Сашей сложилась иначе. Хотя, с некоторых пор я абсолютный фаталист.

– Не знаю. Но скорее да, чем нет, – уклончиво отвечаю я.

– Ясно, – вздыхает Маруся.

– Знаешь, малыш, любовь – это не только физиология, это еще про ждать, ценить, терпеть, восхищаться. Прямо, как твои родители.

– Почему это? Мои родители поженились сразу после школы, вот и я в этом году школу заканчиваю.

Я повторяю за крестницей, и тоже опускаю подбородок на руки.

Глаза в глаза.

– Твой папа ухаживал за твоей мамой больше трех лет, прежде чем сделал предложение, и они решили быть друг с другом и в горе, и в радости.

– То есть ты хочешь сказать, что мы с Вовой должны встречаться три года, прежде чем…

– Просто не торопись, – перебиваю я, – ты еще успеешь побыть совсем взрослой. Насладись своей юностью. Своей свободой.

И за меня тоже, – мысленно добавляю я.

– О чем вы тут секретничаете? – показывается в дверном проеме Ленкина голова. – Можно к вам?

– Конечно, дорога, – улыбаюсь я все еще пьяной улыбкой.

– Кофеек? – Ленка смотрит на наполовину выпитую кружку. – Неужели моя нерадивая дочь сварила?

– Мам!

Ленка гладит Марусю по голове и усаживается рядом.

– Что такие грустные?

– Вот думаю сейчас мне твоего мужа стукнуть или до завтра подождать? – произношу я и делаю глоток ароматного напитка.

– Это за вино что ли? – смеется Ленка.

Киваю.

– Пять минут назад мне даже говорить было тяжело, а ноги…

– Это нормально, самодельное же, – отмахивается подруга, – зато никакой химии, и на утро похмелья не будет.

Маруся фыркает.

– Ну почти не будет, – добавляет Ленка, – кстати, может дочь и свою мать немного побалует?

– Я же нерадивая, – ворчит Маруся, но встает и идет к шкафчику за кофемолкой.

Для девочки разговор еще не закончен. Ленка пришла слишком рано.

– Слушай, подруга, – шепчет Ленка, наклонившись ко мне вплотную, – там тебя этот Максим Харитонов ждет!

Яростный шепот и большие Ленкины глаза.

– Я дверь открываю, а там он! Откуда? Кстати, я его пускать в квартиру не стала, он в подъезде мается.

Вопросительно смотрю на подругу. Она кивает в сторону дочери.

Понятно.

Только для Маруси угрозы никакой и нет вовсе, у нее любовь с Вовой.

– Он за мной приехал, – в тон Ленке произношу я, – домой отвезет, мне же за руль сейчас никак нельзя.

– Ясно, – кивает Ленка, – но почему он?

Пожимаю плечами.

– Не знаю, – честно отвечаю я, – просто он первый позвонил.

Шум кофемолки стихает, и мы замолкаем вместе с ней.

– Я тебе позвоню завтра, – говорит Ленка, – и ты мне все в подробностях расскажешь.

– Звучит, как угроза, – голос Маруси, – берегись, тетя Белла!

Ленка шутливо шлепает дочь по попе. Улыбаюсь.

Как же мне хорошо у них. Как не хочется возвращаться в тишину своей квартиры.

– Ладно, я тогда поеду.

Допиваю кофе и встаю.

– Моя крестница готовит просто божественный кофе, – констатирую я.

– И пироги печет, – добавляет Ленка.

– Научить тебя? – обращается ко мне Маруся.