Проклятье Первородных

— Господи, да что же это такое? — только и смог прошептать Клеон, когда увидел источник, освещающий все внутри.

Цвет. Рвущийся к самому краю скал столб переливался огромными золотыми и черными маслянистыми всполохами. Черно-золотой блеск отражался от скал, и в результате освещалось все пространство.

— Не может быть огонь такого цвета…, — Клеон пробормотал сдавленным голосом, не понимая, почему разговаривает сам с собой.

В обычной жизни за ним не наблюдалось подобной привычки. Скорее всего, чтобы справится с ледяным страхом, мозг автоматически использовал речевые навыки, чтобы не перерабатывать настолько чужеродные образы.

Парализующий ужас вызывал не только цвет так называемого «огня».

Клеон поэтому и вспомнил про зловещие колдовские ритуалы с вращением камней, которые казались теперь детскими сказками.

Движение. Черные базальтовые осколки извращенных форм разных размеров на дикой скорости вращались вокруг красно-золотого столба.

— Ускоряющееся движение, — Клеон сам не понимал, как заледеневший мозг формулировал слова, и как давал команду озвучивать, — не могут осколки базальта сами по себе подниматься в воздух и вращаться. Не может такого быть.

В первый раз в Проклятых горах из круглого образования в центре вырывался трехметровый столб плотного серого дыма, как Клеон понял гораздо позже, сильно ядовитого. Подсознательно, он пытался объяснить все, что видел именно отравленным газом. Тогда он тоже видел внутри серо-грязного столпа дыма дикое перемещение, слияние и разъединение усеченных призм, вывернутых параллелепипедов, усеченных треугольников с тремя острыми углами. Однако вся конструкция представляла единое круглое образование, отдаленно напоминающее огромный колодец.

Сейчас же отливающие золотом базальтовые осколки таких же извращенных форм поднимались вверх, явно в контролируемом дьявольском ритме. Взметающиеся осколки начинали движение по кругу, продолжая сливаться и перемешиваться друг с другом, отделяться и снова соединяться.

По мере усиления вращения черные блестящие куски поднимались все выше, окутывая трехметровый столб. Следом отрывался следующий слой базальтовых обломков и присоединялся к первому, затем другой. Постепенно все осколки по диагонали поднимались вверх, увеличивая дикую скорость вокруг мечущегося неземного пламени. Во всем извращенном движении прослеживалась единая цель — куски шли снизу до самого верха по спирали. Очевидно, что гигантский столп красного огня стремился к краю стометровых скал, как и крутящийся вихрь густого серого дыма в первом проходе.

Направление. Невозможно было уловить движение мечущихся в извращенном танце базальтовых блоков. Никогда в известном человеке измерении не встретилось бы подобное надругательство над законами природы.

Движение поэтому и вызывало ужасающую реакцию, потому что одновременно имело несколько направлений. Такие понятия, как верх, низ, вправо, влево, теряли всякий смысл. Еще с первого раза Клеон правильно отметил, что бешеное движение не похоже на ураган, потоп или другие разрушающие стихии. Нет. Порядок во всем происходящем был.

Другой порядок. Другие законы. Противоположные существующему мирозданию. Словно чья-то инородная мощная Воля пыталась полностью изменить устоявшийся космический порядок и воплотить свой.

Инородный. Чуждый. Неземной порядок существования.

— Столб неоднородный, — виски сдавливало все сильнее, и дикая боль распространялась от позвоночника к голове. — Языки пламени разные, всполохи словно живые и между ними густая черная слизь…

Клеон продолжал смотреть на чудовищное извращение и вызов существующей реальности просто потому, что ни уйти, ни закрыть глаза не мог.

Мозг фрагментарно отражал то, что находилось перед органами зрения. Подобный образ при всем желании не поместился бы даже в самом сильном мозге. Не было возможностей у человеческого сознания воспринять и обработать нечто, настолько омерзительное и противоположное стройной организации.

Инородная реальность отражалась вырванными кусками.

Уследить за бешеным движением блестящих черных кусков, постоянно меняющих одну извращенную форму на другую, Клеон не мог. Точно также, как не мог вычленить в слепящем почти стометровом столпе отдельные языки пламени. Множество золотых неплотных образований, как будто газовых, поднимались в верх, закручиваясь в омерзительном танце друг с другом. Между ними вклинивались в совсем уж извращенных метаниях черные всполохи.

Клеон был уверен, что черные густые полосы имеют такую же основу, как маслянистые струйки, пропитывающие мелкими прожилками все в этом круге.

Название «огонь» появилось в мозге еще и потому, что столб был ослепительно ярким, и ускоряющееся движение золотых и маслянисто-черных всполохов очень отдаленно напоминало метание языков пламени.

— Это невозможно. Не может повторяться еще и звук…, — Клеон замолчал, потому что понимал, что нельзя называть то, что он слышит, звуком.