Проклятье Вейссеров

Совсем скоро Ральф убедился в правдивости баек с рассказами, непрестанно курсировавших между солдатами — блеск строя воинов Сейерланда выдавал их издалека. Высокие, широкоплечие и скрытые за полированной сталью горцы отбивали всякое желание приближаться к своим рядам — противников встречали массивные щиты, за которыми подрагивал редкий лес хальбердов и тяжелый копий с гранеными наконечниками. Ральф без труда чувствовал эмоции, обуревающие ныне командира — цена участия роты в подобной «работе» могла оказаться непомерно высока, однако на кону стояла не только репутация. Фактически, Альбузару ничто не мешало сейчас расторгнуть договор, отказавшись от чересчур опасного боя — запасы его благоразумно содержащейся казны позволили бы отряду еще несколько месяцев исправно получать жалованье. Более того, основная часть потенциальных нанимателей сочла бы его поступок не трусливым, но благоразумным. Однако слава одного из самых надежных держателей рот толкала Вольту в бой аналогично тому, как задние ряды неопытного ополчения напирают на спины стоящих впереди соратников. Ральф подозревал, что здесь оказались замешаны также и амбиции — вести очень быстро разлетаются по военному люду равнины, и если отряд Альбузара достойно проявит себя в сражении с почти легендарным противником, об этом узнают все.

Согласно стечению обстоятельств, данный бой был неизбежен, и тщательно выровненные строи начали сближение. Военачальники Дентара, разумеется, выставили против горцев роту Альбузара, как наиболее опытных воинов среди остальных, поэтому ребята Вольты расхватали из запасов все древковое оружие. С каждым шагом сейерландцы вырастали в глазницах и лицевых вырезов шлемов, производя гнетущее впечатление — кондотьеры Альбузара не знали, куда поразить великолепно защищенных противников. Ральф, находившийся в центре построения, осознал, что впервые встретил на поле сражения ровню — горцы даже по виду физически превосходили основную часть наемников равнины. Каждый из латников блестел мускульным нагрудником, похожим на защиту корпуса того щеголя, что однажды вызвал Ральфа на затяжную дуэль. Вместо кольчуги на опасном враге переливались и хрустели рукава с юбками из подвижной, мелкой стальной чешуи — ее чуть выпуклая и гладкая поверхность гораздо лучше сопротивляется уколам, спасая хозяина от пропущенных ударов. Глубокие шлемы с полями и широкими нащечниками скрывали загорелые лица мужчин, а их конечности надежно укрывали прекрасные латы, баснословно дорогие даже с виду. Первый ряд сейерландев вооружился короткими топорами и затейливо отлитыми булавами, сдерживая натиск врага тяжелыми щитами овальной формы. В то же время задние ряды вызывали дрожь в ногах у оппонентов, стоило тем лишь кинуть мимолетный взгляд на воздетые в кровожадном замахе хальберды и занесенные граненые копья, нетерпеливо ждущие возможности вкусить человеческую плоть, предварительно разорвав металл доспехов.

Бой с самого начала обрел довольно неспешный темп, однако по мере отхода раненых вглубь строя, Ральф вынужденно приближался к заветной полосе, где в горячей тесноте десятки мужчин пытались найти уязвимое место в защите друг друга, а звуки тяжелого дыхания перемежались глухими ударами и резким треском ломающегося древка. Сейерландцы удерживали построение, словно их ноги оказались вкопанными в землю по колено и те, попросту, не могли сойти с отмеченного места. Ральф поразился стойкости врага — размеренное течение битвы позволяло тяжелобронированным горцам долго сохранять выносливость, а не безумно хватать воздух широко раскрытым ртом, уподобляясь рыбе на песчаном берегу.